– «Не убивай меня, дай мне год, и я научу твою лошадь петь? Многое может случиться за год: король умрет, или я умру, или лошадь запоет», – кратко подытожила я. Это из «Мошки в зенице Господней». Может, потому он и вспомнил.
– Это басня о прокрастинации, – объявил Даниэль так, словно был экспертом мирового класса по прокрастинации.
– Это сказка о надежде, – возразила я. – Мы не знаем, что там случилось через год.
– Если бы лошадь запела, мы бы узнали.
– Может, с этого и пошла легенда о кентаврах? Или лошадь отправилась в Нарнию, прихватив с собой человека. Или она стала праматерью Инцитата, коня Калигулы, сделавшего лошадь сенатором? Или существовало целое племя поющих лошадей, и Инцитат от их имени требовал равенства, только все пошло не так.
Даниэль бросил на меня очень странный взгляд – лучше бы он оставил его для тех, кто способен оценить.
– Значит, по четвергам, – сказал он. – Из дома позвоню и договорюсь.
Будь это басня о прокрастинации, в ней бы наверняка была мораль: мол, тот человек умер в тот же год. Мне больше нравится, чтобы он остался жив.
И к концу года, выломав дверь конюшни, человек и его лошадь ускакали в закат, распевая дуэтом под стук копыт.
Среда, 23 января 1980 года
Сегодня землю присыпало снегом – только-только чтобы остудить ступни хоббитам, – а к завтраку растаяло.
«Творец сновидений» написан на основе «Создателя образов», а это вариант – или наоборот – «Телепата» Браннера. Не знаю, что раньше написано, но я Браннера читала первым. Странная мысль – работать со сновидениями. «Творец сновидений» – хорошая книга, но жутковатая. Кто бы подумал, что ее написал тот же автор, что «Хроники Амбера», такие забавные.
Со мной все стали намного дружелюбнее. Шарон, когда я приехала к английскому после завтрака, поздоровалась и поздравила с возвращением. Даниэль непременно хотел посмотреть, как я буду чувствовать себя с утра, и повез только к полудню. А у меня все по-прежнему. На холоде нога скрипит, как ржавый флюгер, но ей настолько лучше, чем было до иглоукалывания, что я даже не замечаю.
Я не простила Шарон за то, что она от меня отвернулась. Я вежлива и мила, но впредь буду звать ее Шара, как все. А вот Дейдре, которая от меня не отступилась, принадлежит моя вечная преданность, и слово «Дыра» никогда не слетит с моих губ. Странное дело, хоть я и хромаю сильнее прежнего, все сегодня зовут меня Комми. Может, попав в больницу, я заслужила их уважение. Зато никто не пристает с излияниями, и слава богу.
Очень приятно снова увидеть мисс Кэрролл. Она не тревожит меня, когда я читаю или пишу, но всегда находит несколько добрых слов, когда я прохожу мимо ее стола. Я почти привыкла к библиотеке, где кругом дерево и чудесные книжные полки, а теперь заново увидела, какая она замечательная. Я бы хотела такую библиотеку в своем доме, когда у меня будет дом, когда я вырасту.
«Остров мертвых» очень странный. Мысль о создании миров и богов мне нравится, и сами боги, и описания, а вот насчет сюжета я не уверена.
Четверг, 24 января 1980 года
Сегодня едем в Молд, смотреть «Бурю» в театре Клайд. Всем, кроме меня, вроде бы совершенно ни к чему, поэтому и я разыгрываю равнодушие. Дейдра сказала, что терпеть не может Шекспира. Она видела «Зимнюю сказку» и «Ричарда II», когда они были в постоянном репертуаре, и оба ей страшно не понравились. Поэтому я решила, что труппа там, должно быть, никудышная, потому что «Ричард II» точно требует отменного исполнения. «Давайте сядем наземь и припомним предания о смерти королей».
Дружелюбие пока держится. Они что, раньше считали меня симулянткой? Или еще что-то случилось? Я держусь, как будто так и надо, но со всеми холодна, потому что, если что-то выдать, тебе же потом это и швырнут в лицо.
Читаю «Властелина колец». Вдруг захотелось. Я его знаю почти наизусть, но все равно ныряю с головой. Ни одна другая книга так не уводит тебя в дорогу. Я отложила ее, чтобы это написать, и в то же время мне кажется, что я вместе с Пипином дожидаюсь эха от брошенного в колодец камушка.
Пятница, 25 января 1980 года
Первое, что мне не понравилось в постановке Разъездной Шекспировской труппы, это что они отдали роль Просперо женщине. Она очень хорошо играла, но в эту пьесу мать просто не вписывается. Там все держится на противостоянии мужского и женского: Просперо и Сикораксы, Калибана и Ариэль, Калибана и Миранды, Фердинанда и Миранды. Хотя, пожалуй, таким образом они ввели отношения мужчины и женщины в пару Просперо/Антонио. Мне кажется, здесь не складываются отношения Просперо с Мирандой. Я не вижу тут матери и дочери, по крайней мере, у меня исчезает симпатия к Просперо. Мне в нем видится мужчина-отшельник, который дал себе труд заниматься младенцем, но с женщиной этому неестественно сочувствовать. Не то чтобы женщины, на мой взгляд, были все помешаны на воспитании детей, и все же… любопытно: то, что в мужчине выглядит как «он сделал все, что мог», в женщине выглядит как пренебрежение своими обязанностями.
Хотя Просперо и в самом деле ими пренебрегает, как ни смотри. Хуже герцога для Милана и быть не могло, а он снова им станет. Конечно, я понимаю человека, который все время проводит в библиотеке за книгами, вместо того чтобы вникать в дела. Но абсолютно никаких признаков, что он, вернувшись, не примется за старое. На самом деле будет даже хуже, ему ведь придется перечитать все, что написали любимые авторы, пока он торчал на острове. Из Антонио, вероятно, получился бы намного лучший герцог. Конечно, он коварный негодяй, но он стал бы заботиться о всеобщем счастье ради собственной
