Он рассмеялся, и тут как раз на станцию прикатил Вим, гнал так, что волосы развевались.
– Это он? – спросил Даниэль.
– Да, – ответила я с гордостью, на которую не имела права. И вышла из машины, на которую Вим даже не посмотрел. Он не очень наблюдательный.
Даниэль тоже вышел.
– Велосипед можно положить в багажник, – сказал он.
– Подожди здесь, я ему объясню, – попросила я.
Я подошла к Виму. Даниэль закурил, прислонившись к капоту, и смотрел на нас. Вим увидел меня, «Бентли», а потом Даниэля, я наблюдала, как до него доходит.
– Вим, отец внезапно приехал отвезти меня на иглоукалывание. Я тоже совершенно не ожидала. Ты не хочешь съездить с нами в Шрусбери машиной?
Он очень удивился:
– Машиной? С твоим папой?
– Он не против. Если ты хочешь. Но мы будем не одни, и нельзя будет поговорить о волшебстве и прочем, потому что он об этом ничего не знает.
– А что еще ты можешь предложить? – подхватил он, цитируя Зафода. И поцеловал меня, не без робости, но все равно это было храбро, учитывая, что рядом стоял Даниэль. А потом, вытащив из кармана пальто пакетик, чуть ли не с вызовом протянул мне. – С Днем Валентина!
Я сразу его вскрыла. Три книги! «Прикосновение странного» Теодора Старджона, с красивой обложкой – женское лицо и луна, «Опрокинутый мир» Кристофера Приста и какой-то роман совсем незнакомого автора К. Черри – «Врата Иврел». Я обомлела:
– Ох, Вим, как здорово. У меня ни одной из них нет. А я не успела еще ничего тебе купить, но вот, написала для тебя… – Я достала из кармана свое стихотворение. Я его написала на красивой голубой бумаге, которую дала мисс Кэрролл, лучшим своим почерком. (То, что начинается: «Влачиться по сухим камням души-пустыни…»)
Он стал читать, а я ждала и следила, как он читает, очень неуютно ощущая стоящего за спиной Даниэля. Вим покраснел и спрятал листок в карман. Не знаю, понравилось ему или нет.
Потом я его представила Даниэлю, и они пожали друг другу руки, как двое судей. Когда они вместе принялись запихивать велосипед в багажник, стало чуть проще. Потом мы все забрались в машину и поехали в Шрусбери. Пока ехали, я сообразила, что им вдвоем придется час провести вместе, пока ждут меня с иглоукалывания. Бывают ли более неловкие положения? Даниэль сам виноват, что меня не предупредил, но бедный Вим ничем такого не заслужил.
В машине мы говорили о Желязны – тема глубокая и неиссякаемая, а потом перешли на «Имперскую звезду», о том, что, казалось бы, там просто приключения, а совсем не просто. При этом я чувствовала, что Даниэль и Вим начинают друг другу нравиться, хотя, конечно, Вим сидел сзади и им не видно было друг друга. В Шрусбери мы приехали раньше времени и заглянули в книжный, где Вим с Даниэлем заспорили о Хайнлайне, примерно так же, как мы с Вимом спорили, только гораздо длиннее. Я была на стороне Даниэля, и они оба это понимали, но я постаралась прикусить язык и молчать, просто разглядывала полки. Пока он отвлекся, я купила Виму «Знак Единорога» и «Колыбель для кошки» и подарила ему, когда мы вышли из магазина.
Потом пришлось оставить их вдвоем. Они обещали встретить меня у клиники. Никогда я так не переживала, идя на иглоукалывание, даже впервые, когда боялась иголок. Лежа на столе, я пыталась успокоиться, мысленно перевести дыхание, не смотрела на диаграмму, не думала о магии, ничего такого. Помогло, кажется, меньше, чем в другие разы, или, может, я лучше себя чувствовала до того и не заметила разницы, как бывало.
Оба ждали меня, прислонясь к стене. Рядом с Вимом Даниэль выглядел старым и потертым. Когда я подошла, они обсуждали поездку на «Сикон» и чего Вим ждет от «Альбакона» в Глазго.
– Хотел бы я съездить, – сказал Даниэль.
– А почему нет? – удивился Вим.
Даниэль только беспомощно пожал плечами.
Мы зашли в китайский ресторан и ели в общем то же, что в прошлый раз. Мы с Вимом мучились с палочками, а говорили в основном о Силверберге, съезжая на темы, которые обсуждались во вторник по «Паване». Даниэль из этого читал все, кроме «Мечты Уэссекса». Заметно было, что они с Вимом произвели друг на друга впечатление, что хорошо и очень странно. Когда Даниэль отошел в уборную, Вим взял меня за руку.
– Мне нравится твой папа.
– Хорошо, – ответила я.
– Как тебе повезло, – снова сказал он.
– Пожалуй, могло и гораздо меньше повезти, – кивнула я. Многие сказали бы, что Даниэль не из лучших отцов, но бывают люди намного хуже. Потом я вспомнила, когда Вим сказал это в прошлый раз и о чем мы тогда говорили. – О, одно бесценно – он обещал поддерживать меня, пока я не получу полное образование. Хотя он не читал…
