Завтра Вим снова ждет меня в Гобовене. Ему кажется, что мы мало видимся, а для меня – через край. Мне нужны паузы, чтобы поразмыслить – и все записать! Не думаю, чтобы он этим занимался.
Мне с опозданием вспомнилось, что завтра Валентинов день. Вряд ли он его отмечает – а вдруг? Ума не приложу. Мисс Кэрролл считает, что может отмечать и что мне стоит что-нибудь приготовить на этот случай. Она предложила книжку – ну еще бы! – и мысль была бы классная, будь у меня время зайти в книжный. Я могла бы сделать ему открытку. Только вот кому нужны открытки моего изготовления? Я могла бы написать стихи, красиво переписать одно из стихотворений, которые про него сочинила. Но вдруг ему не понравится? Никогда не говорила с ним о поэзии и понятия не имею, любит ли он стихи. Если бы он не презирал Хайнлайна, могла бы подарить ему «Число зверя», но он его не выносит, так что нельзя. Больше у меня ничего нового нет, и все, что у меня здесь есть, у него, наверное, есть тоже.
Если выйти из школы немножко пораньше, пожалуй, успею по дороге на станцию зайти в книжный.
Четверг, 14 февраля 1980 года
Ну и неловко же вышло!
«Сюрпризом» Даниэля было подвезти меня в Шрусбери. Не знаю, зачем это понадобилось сегодня, когда завтра конец четверти, но от него разумных поступков ждать не стоит. Он сидел в машине перед школой с таким самодовольным видом, будто кот, добравшийся до сливок. Я при виде его замерла как вкопанная, просто остолбенела от ужаса.
Вим ждал меня на станции в Гобовене. Никак было с ним не связаться, не предупредить. Если с ним не встретиться, мы бы увиделись только после каникул. Он бы решил, что я его бросила, да еще на Валентинов день.
Был второй вариант: рассказать Даниэлю про Вима. Я это обдумала, пока шла к машине. Беда в том, что я до сих пор ничего ему не рассказывала, все мои письма Даниэлю были исключительно о книгах. И не могла же я попросить Даниэля уехать и оставить меня в покое, хотя так по мне стало бы лучше всего.
– Сумел вырваться, – сказал Даниэль. – Можем сегодня сходить в китайский ресторан.
– Это бы чудесно, только… – начала я и запнулась.
– Только что? – спросил он, заводя мотор и выезжая по дорожке между двумя мертвыми вязами, которые опять выглядели ужасно рядом с другими деревьями, уже подумывавшими обзавестись листвой. – Я думал, ты обрадуешься.
Это прозвучало очень жалобно.
– Я должна была встретиться с другом на станции в Гобовене, – объяснила я. – Как ты думаешь, нельзя ли заехать, подобрать его и взять с собой?
У него лицо на секунду стало совсем пустым, но потом он улыбнулся:
– Конечно, – и развернулся в обратную сторону, благо, дорога была пустая.
После этого я уже никак не могла просить его заехать сперва в книжный.
– Этот друг – твой парень или просто парень твой друг? – спросил он.
– Вроде как парень. Ну, на самом деле да, парень. – У меня от смущения чуть язык узлом не завязался.
– Так ты бы рассказала о нем, – бодро, хотя и малость ошарашенно продолжал Даниэль.
Я толком не знала, что рассказывать.
– Зовут его Вим. Мы познакомились в книжном клубе. Ему семнадцать. Он любит Дилэни и Желязны. Готовится на аттестат по физике, истории и химии в колледже и работает на полставки. Я подумывала сама на будущий год поступить так же, если придется.
– Почему бы тебе пришлось? – удивился Даниэль.
– Мне в июне шестнадцать, – сказала я. – Ты уже не обязан будешь меня поддерживать. Я могла бы прожить сама.
– Поддерживать тебя я буду столько, сколько надо для полного образования, – сказал Даниэль, хоть и не читал ни «Двери в песке», ни «Числа зверя».
– Ты знаешь, что вышел новый Хайнлайн? – вспомнила я.
– Ты мне писала в воскресенье, – ответил он. – Не терпится прочитать, даже если эта книга у него не лучшая.
Мы уже подъехали к станции Гобовен. Там было пусто. Хоть раз я пришла куда-то раньше Вима, потому что он меня ждал с автобуса, идущего по катетам треугольника, а я приехала на машине по гипотенузе.
– Он скоро будет, он всегда приходит заранее, – сказала я. Даниэль аккуратно припарковал машину на площадке.
– Вы давно встречаетесь? – спросил он.
Я подсчитала.
– Почти две недели.
К его чести, Даниэль ничего не выдал насчет того, что надо было ему рассказать или что я слишком молода, ничего такого.
– Еще одна новая роль, – сказал он и улыбнулся. – Я тревожусь до смешного.
– А мне каково, по-твоему? – спросила я.
