И несчастный юноша как безумный выбежал на улицу.
Термометр показывал двадцать градусов ниже нуля.
Глава XVI
ДЕМОН ЭЛЕКТРИЧЕСТВА
Мишель шел по тихим улицам. Снег заглушал шаги редких прохожих. Движение прекратилось. Стояла глубокая ночь.
«Интересно, который теперь час?» — подумал молодой человек.
И как бы в ответ ему часы на башне больницы Сен-Луи пробили шесть.
«Часы только и способны, что отмерять людские страдания», — промелькнуло в его голове.
Движимый навязчивой идеей, Мишель продолжал свой путь. Все его помыслы были устремлены к Люси. Временами, помимо его воли, милый образ куда-то ускользал, и юноша, как ни старался, не мог его удержать. Он даже не замечал, что умирает от голода, — слишком велика была привычка.
В эту морозную ночь небо, как никогда, казалось сверкающим и чистым, взгляд терялся в бесконечности великолепных созвездий, и Мишель, сам того не замечая, не в силах был оторваться от звезд Трех королей,[184] встававших на горизонте посредине великолепного Ориона.
От улицы Гранж-о-Бель до улицы Фурно путь неблизкий. По сути, надо пересечь весь Старый Париж. Мишель пошел самой короткой дорогой, направился на улицу Фобур-дю-Тампль, спустился по ней до пересечения с улицей Шато-д'О, затем прямиком по улице Тюрбиго добрался до Центрального рынка.
Через несколько минут он уже был возле «Пале-Руаяль» и через великолепные ворота, выходившие на улицу Вивьен, проник в галереи.
Огромный сад казался мрачным и безмолвным. Куда ни посмотришь — везде белый ковер первозданной чистоты.
«Как-то не хочется топтать его», — подумал Мишель.
Ему и в голову не приходило, что ходить по снегу просто холодно.
В конце галереи Валу а Мишель заметил ярко освещенный цветочный магазин. Он кинулся туда и оказался в настоящем зимнем саду. Редкие растения, зеленые кустарники, букеты свежих цветов — чего там только не было!
Внешний вид бедняги явно не внушал доверия. Директор магазина никак не мог взять в толк, что делает этот оборванный молодой человек в его роскошном цветнике. Просто какая-то нелепость! Мишель сразу ощутил возникшую неловкость.
— Что вам угодно? — донесся до него резкий голос.
— Цветы, которые я мог бы купить за двадцать солей.
— За двадцать солей? — презрительно воскликнул торговец. — И это в декабре!
— Хотя бы один цветок! — промолвил молодой человек.
«Так уж и быть, подадим ему милостыню», — решил про себя торговец.
И он протянул юноше букетик полуувядших фиалок, не забыв при этом прихватить двадцать солей.
Мишель вышел из магазина. Расставшись с последними деньгами, он почувствовал какое-то необъяснимое, почти злорадное удовлетворение.
— Вот я и остался без единого соля! — произнес вслух Мишель, и его губы улыбались, хотя взгляд по-прежнему оставался суровым. — Ну, ничего! Зато моя маленькая Люси будет довольна! Какой красивый букет!
Он подносил к лицу увядшие цветы и с упоением вдыхал запах, который, увы, давно улетучился.
«Как она обрадуется — фиалки в разгар зимы! Вперед!»
Мишель дошел до набережной, пересек Сену по мосту Руаяль, углубился в квартал Инвалидов и Эколь Милитер (квартал сохранил свое название) и спустя два часа после того, как он покинул свою комнату на улице Гранж-о-Бель, наконец оказался на улице Фурно. Сердце его бешено колотилось. Он не чувствовал ни усталости, ни холода.
«Я уверен — она ждет меня! Я так давно не видел ее!»
Внезапно у него зародилось сомнение, остановившее его.
«Не могу же я появиться во время ужина! — подумал он. — Это было бы неприлично. Им пришлось бы пригласить меня за стол! Кстати, который теперь час?»
«Восемь!» — ответили часы церкви Сен-Никола, строгий контур которой четко вырисовывался на темном небе.
«О, время ужина давно прошло, — размышлял молодой человек, направляясь к дому 49. — Пусть это будет сюрприз!» — решил он и тихонько постучал в дверь.
