нору.
Мойру даже передернуло. Но потом она спросила:
— А может, сюда кто-то приплывет? Лодка вчера так ярко горела, что пламя могли увидеть с побережья. Кто-то же привозит сюда провизию этим убогим, вот и могли заметить.
Дэвид так не думал. Бухту окружали скалы, скрывая ее как от ветра, так и от побережья Шотландии. И даже если оттуда увидели свет, то скорее подумали, что прокаженные греются у огня. К тому же еще неизвестно, обитаемы ли берега за островом.
— Этот остров от большой земли отделяет узкий, но бурный пролив. Я осматривал его вчера и понял, что в этой теснине при отливе есть немало песчаных банок и кос, но когда прилив, его полностью заполняет и добраться вплавь до берега невозможно. А на острове нет средств, чтобы соорудить хоть какое-то подобие плота. Значит, надо постараться как-то продержаться, пока в водах не появится какое-то судно или рыбацкая лодка. Тогда мы попытаемся привлечь к себе внимание. Однако, если известно, что сюда свозят прокаженных, то маловероятно, что кто-то пожелает пристать. Эй, красавица, небольшой у нас выбор, но сдаваться не стоит. А сейчас давай просто дождемся, пока развиднеется. Ну и подкрепиться нам не мешало бы.
В гроте, возле которого лежали обгорелые тела прокаженных, еще оставалась какая-то провизия, но отчего-то ни Дэвиду, ни Мойре не хотелось туда возвращаться. Благо был отлив, вода отступила, и морские обитатели оставались среди камней, поэтому Дэвид какое-то время собирал их, отковыривая ножом от камней на отмели. Но когда он принес свой улов следовавшей немного позади Мойре, ее едва не стошнило от их вида. Раньше, у себя на острове Хой, да и позже, уже живя с Гектором Роем, она порой просила местных рыбаков добыть для нее устрицы и с наслаждением ела. Однако сейчас затрясла головой.
— Не могу,?— произнесла она.?— Я лучше немного поголодаю.
— И как долго? Сама же говорила, что тело — наш раб, а раба, чтобы он был силен и мог что-то делать, надо кормить. Ладно, вижу ты все еще не отошла от произошедшего, так что лучше отдохни, а я пока покараулю.
Мойре казалось, что она ни на миг не сомкнет глаз от страха, но когда она устроилась между песчаных дюн, закутавшись в остатки пропаленного пледа, когда убедилась, что Дэвид сидит неподалеку и охраняет ее сон, то усталость и перенапряжение сделали свое дело — женщина и не заметила, как уснула.
Дэвид сидел не шевелясь. Он вслушивался в приглушенные крики морских птиц, одновременно стараясь улавливать звуки, доносившиеся из проходов, которые вели в бухту по скалам. Но все было тихо. Мир казался безмолвным, море тихо плескалось рядом.
Сколько он так просидел, Дэвид не ведал, но стал замечать, что за пеленой тумана поднимается солнце, густая белесая дымка постепенно подернулась розовым отсветом. И вдруг он услышал легкий шорох со стороны острова. Дэвид присел за дюной и, вытащив тесак, напрягся. Так и есть — вскоре он различил покачивающийся, облаченный в лохмотья силуэт. Прокаженный приближался, сильно припадая на ногу, голова его была обмотана тряпьем, как и кисти рук. Человек двигался осторожно, и, сколько бы Дэвид ни всматривался и ни вслушивался, он не заметил, чтобы в тумане были и другие прокаженные.
«Уложу сперва одного»,?— решил он и резко выскочил из-за дюны.
Прокаженный тут же рухнул на землю, заслонился руками.
— Не убивай меня, не убивай! — гнусаво стонал он, закрывая разлагающимися руками уродливое, покрытое струпьями лицо.?— Я думаю о душе, я не хочу в ад. И я не враг, я подскажу, как вам спастись!
— Что? — Дэвид замер над ним с оружием.
— Туда уходите, туда… Там спасение… — гундосил больной, указывая куда-то в сторону большой земли.?— Уходите отсюда! Когда отступит вода. Наш аббат не будет знать, что вы разведали, как уйти. Пощади меня! Отпусти. Я все сказал.
Дэвид, немного поразмыслив, отошел в сторону. Он слышал, как уходит прокаженный, но не обернулся. Потом он сел на песок и задумался. И постепенно на его лице появилась улыбка.
Мойра спала. Ей снилось, что она опять на острове Хой, что выходит в море на утлой лодчонке своего отчима Эрика ловить сетью макрель, которую позже они с Норой будут чистить и вялить на зиму. Нора ей тоже приснилась, такая же, какой она видела ее в последний раз: худая, но с выступающим животом, суровая и недовольная.
«Зачем ты вернулась, потаскушка! — кричала ей мать.?— Ты хорошо устроилась, а тут мне тебя и кормить нечем. Прочь, я сказала, прочь!»
Мойра заплакала во сне, застонала. И очнулась от прикосновения к плечу.
— Мойра, ты слышишь меня?
Она резко села, волосы упали ей на лицо, она откинула их и, дико озираясь, вмиг вспомнила, где они.
— Что? Они снова приближаются?
— Нет. Но нам надо уходить в другое место.
Дэвид улыбался. Но этот Хат всегда улыбался, по-кошачьи прищуривая свои удлиненные зеленые глаза. Сейчас он лишь сказал, что она стонала во сне и потому решил разбудить ее. Хватит им тут торчать, пора переместиться подальше от этой бухты.
