упорствовал, и многие были уверены, что Гектор околдован и просто не владеет собой. Когда же эта странная женщина вдруг пропала… а она действительно исчезла, то люди стали говорить разное. Кто-то утверждал, что эта распутная фейри просто сбежала с более молодым любовником, иные же уверяли, что она сгинула, как обычно и бывает с духами, когда им надоедает жить среди смертных.
На Дэвида вдруг навалилась страшная усталость. И он почти без интереса выслушал, как упрямца Эхина Манро силой вынудили обвенчаться с крольчихой Кэт. Он узнал, что на их свадьбе присутствовал сам граф Хантли, как и Гектор Рой, который возжелал самолично убедиться, что его племяннице оказана должная честь.
В какой-то миг Дэвид поднялся и пошел прочь, не особо задумываясь, как настоятель воспримет его неучтивый уход. Душу Дэвида наполнило холодное чувство поражения, и он хотел просто забыться.
Вдоль низины, где располагался монастырь, протекал бурный ручей. За каменной грядой он образовывал небольшую заводь, и Дэвид, почти не задумываясь, разделся и плюхнулся в воду. Она была просто ледяной, но Майсгрейв вновь и вновь с головой погружался под воду, словно желая смыть с себя все проблемы. Черт, черт, черт!
Он выбрался на берег, почти задыхаясь и испытывая лютую злость на самого себя. Ведь это была именно его задумка – услать с Эхином Кэт, чтобы отвлечь преследователей от похищения фейри вождя. Но тогда ему и в голову не приходило, что Эхин настолько подвержен влиянию и уступчив, чтобы согласиться на брак с женщиной, которая ему не мила. Дэвид рассчитывал, что парень просто вернет Маккензи их родственницу и все пойдет, как задумано. А в итоге… Кланы пришли к согласию, Эхин стал мужем той, кого ему и прочили старейшины Манро, и союз северных кланов все же состоится. Теперь, когда будет дан приказ выступать на юг, по всему Нагорью запылают огненные кресты, все эти катераны с гор соберутся в немалую силу и пойдут на Англию под знаменами короля Якова. И это в то время, когда английский Генрих уже наверняка переправил основную свою армию через Ла-Манш и не задумывается об угрозе с севера.
И что теперь гадать, сообщил ли Эхин Баллох Гектору Рою, куда на самом деле доставят Мойру, или же скрыл это из каких-то личных устремлений. Дэвиду надо было решить, как он сам поступит с оказавшейся в его руках женщиной. Ну а потом… Потом он отправится в Англию. Он английский рыцарь, и его долг – быть там, где он может послужить своей стране.
Мойру он обнаружил в церкви. Монастырь Святого Колумбана представлял собой нечто вроде отшельнического скита, но к возведению церкви тут подошли основательно. Она была достаточно просторной, в форме базилики и по-своему красивой – стены выстроены из грубо отесанных кусков черного сланца, а углы и архивольты входа выложены из белого песчаника. Внутри она казалась темной, но в дальнем конце, у алтаря, горела одинокая свеча, и Дэвид увидел коленопреклоненную фигуру Мойры. Беззвучно приблизившись, он услышал, как она молится, произнося на латыни:
– Averte faktem tuam a peccatis meis…[4]
Есть что-то неимоверно трогательное в коленопреклоненной молящейся женщине. Некая смиренная чистота, что так волнует мужчин, заставляет их чувствовать себя покровителями этих беззащитных существ, оберегать их. И Дэвиду вдруг стало больно при мысли, что он ворвался в благополучную жизнь Мойры, вырвал ее из привычной и спокойной обстановки, увез неведомо куда… и теперь намерен просто отделаться от нее. Однако у него не было другого выхода. Не было ли?.. Дэвид опять подумал о своем благородном отце Филиппе Майсгрейве. Одобрил бы родитель то, что его сын стал столь расчетливым и бездушным? Нет, Дэвид не мог бросить эту женщину. Как гласит старая шотландская пословица, увяз в болото по щиколотку – увязнешь и по колено. Но, черт возьми, ему надо было на что-то решиться!
Мойра почувствовала его присутствие и оглянулась. Сначала недоуменно смотрела, потом несмело улыбнулась:
– Хат? У тебя такой странный вид.
Он приблизился и чуть коснулся ее плеча.
– Идем, женщина. Нам надо кое-что обсудить.
Они расположились на берегу ручья, неподалеку от обители. Дэвид не стал скрывать от Мойры, что произошло за это время, и, дав понять, что брак с Эхином Манро ей уже не грозит, пояснил, что вряд ли имеет смысл везти ее на Оркнеи. Как он понял, она и сама не сильно рвется снова оказаться там, это было лишь вынужденное решение. Теперь же они могут поступить по-другому.
– И что ты решил? – несколько сухо спросила Мойра.
– В том-то и дело, что ничего еще не решил. Знаешь, малышка, я ведь сейчас могу просто повернуться и уйти, навсегда исчезнув из твоей жизни. Ты сообразительная, сильная женщина и сама сумеешь выбраться отсюда. Монахи не откажут тебе в помощи, ну а ты столь хитра и деятельна, что выжмешь из них все, что пожелаешь. Хочешь, они даже отправят тебя к твоему Гектору Рою? Конечно, если ты пообещаешь отцу Гибу, что старый Маккензи в благодарность сделает щедрый взнос их обители.
Мойра минуту-другую размышляла.
– Хат, как я понимаю, ты готов вернуть меня Гектору, зная, что я вряд ли стану скрывать все, что со мной произошло. Ты надеешься, что, когда выяснится, что меня выкрали по приказу Эхина Баллоха, он не простит новоявленному родичу подобное злодеяние. Может, ты даже рассчитываешь, что я сама из мести направлю руку Маккензи на вождя Манро. Ха! Как же тебе нужна эта война между кланами!
Дэвид до боли сцепил пальцы, так что они хрустнули. Она очень умна и разгадала его замысел. Он ведь и впрямь надеялся хотя бы так выполнить план
