припоминая. – Человек тот по закону права наследника рода принимает и благородным считается.
После этих слов кто-то среди мужиков крякнул, а кто-то закашлялся.
– Коли так… – хмыкнул староста. – Уговоримся вот о чем!
Палец тыкает в Дыма и Огниво.
– Вы к Дорожичам пойдете, за люд пришлый говорить будете! – староста перевел палец на Лыка. – Ты, Лык, к рыбакам Воржским пойдешь. А я к Куприянам пойду. Слово берите за то, сколько люду приютить смогут, так, чтобы в тесноте, да не в обиде, чтобы не впроголодь, но и на посев чтоб осталось. Уяснили?
Лык кивает головой, а братся синхронно произносят: «Сделаем!»
Пест вошел в единственный на поле шалаш и обнаружил недавнюю старуху, сидящую на куче еловых веток. Сморщенная и немного сгорбленная старушка что-то жевала беззубым ртом.
– Здрава будь… – произнес Пест, наблюдая за загадочной старушкой.
– И тебе не хворать, Гроша ломоть…
– Меня Пестом звать, – хотел было поправить Пест.
– Это тут тебя так кличут, а среди духов тебя только Ломаным Грошем величать будут, – старушка хохотнула и с прищуром уставилась на юношу.
– И давно меня так величают?
– А как выбор ты свой сделал, так и величают! – старуха снова заулыбалась деснами и спросила: – Про ель сам уразумел?
– Сам.
– А кто я – знаешь?
Пест взглянул на «следки» старушки, которые выглядели как новые, на подол, край которого был покрыт мхом, и достал повязку на глаза. Повязав ее, парень обнаружил, что ничего не изменилось. Старуха сидела и смотрела на него, продолжая улыбаться.
– Не людского ты роду, – неуверенно произносит Пест. – Тень твоя сторона. Ты дух!
Старуха спрыгивает с кучи веток и подходит к Песту. В нос бьет сильный, приторный запах ели.
– Братец мой у тебя в услужении. Говаривал, у тебя его сердце…
– Хозяин Лесной… – бормочет Пест. Его глаза начинают расширяться.
– Кличут меня по-разному. Кто Северяной, кто хозяйкой Болотной. Маги тутошние величают по лесу северному. А ты Еловой зови.
– Северный лес… Тайга! – срывается с губ Песта.
– И они шли с самого побережья Северного моря? – задумчиво спрашивает Людвиг. Пест только кивает в ответ. – Видимо, на севере дела совсем плохи.
Юный воздушник старается не показывать своих чувств, но, несмотря на безразличное выражение лица, костяшки кулаков предательски хрустят. Пест скользит взглядом по лицу Людвига, сжатым кулакам и шее, на которой с бешеной силой бьется жилка.
– Это можно закончить, – произносит ведун.
– Это невозможно закончить, пока не сгинут рырги, или пока не сгинем мы. Это война на уничтожение, – сквозь зубы отвечает юноша.
Пест кивает в ответ и повторяет:
– Я знаю, как это закончить.
Взгляд Людвига впивается в Песта. Юный ведун достает из-за пазухи стеклянный шар на цепочке и аккуратно кладет его на стол.
– Это уничтожит весь остров рыргов. В этом артефакте огромная сила, он работает как накопитель, но высвободить силу можно только одним способом, – Пест устремляет взгляд в глаза Людвига. – Активировать встроенное заклинание «Шторма».
Воздушник недоверчиво смотрит на артефакт и, хмыкнув, спрашивает:
– И сколько в нем силы?
– Несколько поколений магов каждый день перед сном сливали в него свою силу.
Лицо воздушника становится серьезным.
– Откуда у тебя этот артефакт? – Пест опускает взгляд и отворачивает лицо. – Его проверяли? Он рабочий?
Кивок ведуна.
– Почему его не использовали раньше? – В ответ неуверенное пожатие плечами. – Получается, мне просто необходимо доставить его на Северные острова и активировать?
– Да.
Людвиг протянул руку к артефакту, но ее перехватил Пест.
