– Когда взлетаешь высоко – очень холодно.
– Высоко – как сокол?
– Гораздо выше. Выше облаков.
Слова юноши заставили задуматься бородатого мужчину. Он погладил бороду и спросил:
– Куда ты шел?
Людвиг отхлебнул черного горького напитка и тоже уставился в пламя костра. После нескольких секунд молчания ответ все же последовал:
– Я не знаю.
– Если бедуин не знает, куда идет – он убегает. Отчего ты бежишь? Ты плохо сделал закон?
– Нет.
– Закон нарушил тебя?
Вопрос заставил задуматься Людвига.
– Я не совсем понимаю… – хмурясь, произнес Людвиг, но не успел закончить, как его перебил мужчина:
– Ты не хотеть то, что положено по закону или правилам твоей семьи?
Людвиг впервые услышал такую трактовку и хмыкнул.
– Можно и так сказать, – кивает в ответ Людвиг.
Мужчина снова гладит бороду и задумчиво спрашивает:
– Сколько живет твой род?
– Около тысячи лет, может, чуть больше, – жмет плечами юноша.
– Правила и законы живут столько же, сколько и сам род. Так? – Кивок юноши. – Тогда почему ты думать, что ты иметь право не подчиняться правилам? Ты жить всего сто лет, если хорошо. Почему ты думать, что правила плохи?
– Мой отец хотел, чтобы я стал магом погоды и управлял землями рода. А я хотел… – Людвиг вздохнул и на выдохе выпалил: – Мести! Я очень хотел смерти тех, кто убил моих… друзей. Я хотел стать боевым магом.
– Каждый бедуин должен уметь делать войну, каждый мужчина должен уметь делать еду, кормить своих детей и жен, и каждый мужчина должен уметь делать дом, где жить семья и дети. Ты – мужчина! – указал пальцем на Людвига. – Ты умеешь делать войну?
– Слабо, но я учусь.
– В наш семья сначала мальчик учится делать еду. Охота, корень в оазис, рыба в река. Затем он учится делать дом. Глина копать, кирпич сушить, стена класть. Только потом мальчик учится война, – косой взгляд на воздушника. – А ты умеешь делать еда?
Людвиг хмурится и мотает головой.
– Может, ты умеешь делать дом? – снова отрицание. – Тогда зачем тебе учится война? Тебе не надо война за еду, у тебя нет дом, чтобы защищать. Зачем тебе война?
Людвиг молчит и понемногу прихлебывает горький напиток.
– Месть – хорошо. Месть делать цель для мужчины. Мужчина будет делать дом, делать еда и растить старший сын. Когда старший сын уметь делать дом и еда – можно делать месть и война, а без старший сын нельзя. Семья – самое большое золото…
– Что вы все к роду привязались? Жил без него и дальше проживу… – начал бурчать себе под нос Людвиг. Услышав эти слова, бедуин ухмыльнулся в бороду и начал неспешно рассказывать.
– Когда ты мальчик – ты думаешь, что можешь все. Когда ты… – мужчина пожевал губами, подбирая слово, – …большой мальчик, да. Когда ты большой мальчик – ты знать, что ты можешь все. Когда ты мужчина, ты понимать, что можешь много, но не все. И только когда в твоя борода жить седой волос, ты понимать, что ты не успеть все, даже если много трудиться. Что тогда делать? Тогда надо готовить старший сын. Твой сын делать то, что не успеть ты. Для этого семья надо, уметь делать еду, уметь делать дом. Понимать?
Брови на лице Людвига поползли вверх, и он задумчиво произнес:
– Я никогда не думал с такой стороны, но свою месть я могу совершить сам.
– Ты думать, что делать сам.
– Пусть так… А кто ты?
– В вашей стране таких, как я, зовут ведами. Я говорю с предком и духами песков. Они дают мне силу, и я помогаю своей семье. За это я жить с проклятьем.
– Проклятьем?
– В тот день, когда я получить силу – я разучиться спать.
– Ты совсем не спишь? – Людвиг по-другому взглянул на мужчину. В бороде мелькали седые волосы, у глаз и на лбу были глубокие морщины. Бедуин был довольно стар.
