– Мне безразлично, что вы там думаете, но вы сейчас пойдете и скажете той девушке, что она может встать с места.
– Нет, – твердо ответила я, смотря в его глаза, которые горели яростным пламенем. – Если я пойду к ней сейчас, то не сдержусь и прибью мерзавку. Пусть посидит до вечера.
– Я… сказал… сейчас, – отчеканил он слова.
– А почему вы этого сделать не можете? – прищурила я глаза от неожиданно пришедшей в голову мысли.
Владыка дернул головой, стараясь овладеть собой. Через минуту, немного обуздав себя, он через силу ответил:
– Она уверена, что вы ее убьете и знает, что я ее убить не смогу. Поэтому страх и удерживает ее на месте.
«Твою мать, они действительно животные, – отчетливо поняла я. – Самец никогда не загрызет самку. Инстинкты».
– Вот вам и ответ. За свою дочь я порву любого, а вы нет. Пусть знают и боятся этого. Она наказана до вечера, – отрезала я, выдергивая свою руку.
– Да что вы о себе возомнили?!
– Она нанесла оскорбление моему ребенку и мне решать!
– Здесь решаю я! – рыкнул Владыка. Похоже, скандал собирался идти по второму кругу.
– Кристиан? Вы чего кричите? Я вас из дворца услышал, – к нам спешил Андриан.
Мы замерли, сверля друг друга ненавидящими взглядами.
– Что происходит? Почему вы убить друг друга готовы, а леди Сузанна голосит на весь дворец, как по покойнику?
– Добрый день Андриан, – поздоровалась я, не отводя глаз от Люциана. Если по звериным законам это означает вызов, то пусть этот ублюдок не сомневается, что я бросаю ему вызов. Тот все прекрасно понял и заскрежетал зубами, игнорируя кузена. Тогда решила ответить я: – Да как тебе сказать. Застала учительницу, взятую по рекомендации ключницы, бьющую мою дочь по рукам указкой. Сообщила этой гадине, что если она еще раз поднимет на ребенка руку, я ее убью. И готова это даже сделать, если меня вынудят к ней идти. – С намеком ответила я.
Андриан охнул, а Владыка, с арктическим холодом в голосе, сообщил:
– Если вы сейчас к ней не пойдете, то обещаю, вы пожалеете.
– Если вы заставите меня идти, то обещаю, пожалеет она.
– Следуйте за мной, или вам помогут дойти, – рыкнул он.
– Как скажете, – не стала упираться я.
– Кристиан?! – Андриан был ошарашен происходящим, но я не ждала от него поддержки. Мы с Владыкой дошли до черты, когда я или отстою себя и своего ребенка, или он меня сломает. Ему плевать на справедливость. Пошел на принцип и решил показать, что он здесь самые крутые яйца? Пусть пеняет на себя. В любом другом вопросе я не была бы столь категорична, но не когда дело касается моего ребенка. Чтобы кто-то еще посчитал себя в праве ее бить? Да не бывать этому! Поэтому, когда он развернулся и зашагал в сторону дворца, я пошла следом.
Возле дверей комнаты, где проходили занятия, толпились слуги, а из самой комнаты доносились причитания ключницы. При появлении Владыки, народ расступился.
– Разойтись! – бросил он, и зрители начали рассасываться.
Заметив Владыку, ключница заголосила еще громче, но натолкнувшись на мой полный ненависти взгляд, даже сделала шаг назад.
– Ты, – прошипела я, переведя взгляд на девицу, которая так и сидела на стуле.
– Госпожа! – затряслась она, при виде меня. У нее была истерика, и зубы отбивали дробь. – Я все сделала, как вы сказали. Я сижу… госпожа, я сижу! – в конце она уже скулила.
Владыка бросил на меня полный ненависти взгляд, как бы говоря: «Это ваших рук дело!».
Да пошел он! Это не его ребенка били. Хотя, если честно, я не ожидала такой бурной реакции от нее. На меня смотрели как на монстра, который пришел откусить голову.
– Можешь встать, – сказала ей. Та поднялась, и тут же рухнула на пол. Не обращая внимания на присутствующих, она поползла ко мне, униженно заглядывая в глаза. Ее тело двигалось с нечеловеческой гибкостью. Зрелище было настолько дикое, что я онемела. Признаюсь, еще недавно сама бы ее избила и растерзала, но происходящее в данный момент для меня выходило за рамки понятий добра и зла.
– Госпожа! – припала она у моих ног, скуля, как маленький щенок. – Простите, госпожа! Я больше никогда… никогда…
– Санира?! – подала голос ключница, но та ее не слышала, моля меня.
– Простите-е-е, меня так дома учили-и-и, чтобы стара-а-лась… – поливала она слезами пол у моих ног.
От происходящего, у меня голова пошла кругом. Я всего ожидала, но не того, что она полы собой полировать будет.
– Больше не приближайся к моему ребенку. Свободна!
Та замерла, чего-то ожидая от меня. Ну, что еще? Мне казалось, я стала участницей постановки в Бедламе.
– Дотроньтесь до нее, так она поймет, что вы простили ее и больше не угрожаете, – нейтральным тоном произнес у дверей Андриан.
