Хорошо бы ключ был из чистого золота! Хотя если это был «золотой ключик», то вполне вероятно, что он сделал какого-то Буратино сказочно богатеньким.
– И как вы планируете открыть ее? – тихо спросила я, понимая, что такой ключ в кармане не унесешь. А у него из кармана ничего не выпирает…
– Милая моя, меня поражает твоя наивность! – улыбнулся дядя, прижимая руку к какому-то кирпичу. Кирпич въехал внутрь, открывая тайный проход. – Может быть, так?
Демон прошел вдоль стены, потянул вниз держатель факела, и рядом со мной открылась еще одна дверь.
– Можно, конечно, и так! – рассмеялся Демон, отойдя на приличное расстояние от двери, присел на землю и приподнял напольную плиту. Моя челюсть тоже очень хотела поучаствовать в процессе взлома, упав на пол, но то ли я невезучая, то ли в правилах тоже есть исключения, но та плита, на которой я стояла, ничего не открывала.
– Ничего себе… – прошептала я, с грустью глядя на амбарный замок.
– И, смею заметить, это только из этого коридора! Пойдем, посмотрим на твое… хм… приданое! – Дядя взял факел и вошел в ближайший проход, небрежно схватив меня за руку.
Мы оказались в огромной комнате. Строили ее, очевидно, с расчетом на то, что здесь будут храниться несметные сокровища, возвышаясь золотыми горами. Но здесь было все, кроме того, что ожидалось увидеть в сокровищнице. Огромная, похожая на рваную занавеску паутина, парочка дохлых мышей, одна засохшая и мумифицированная крыса и какой-то напольный подсвечник, который, видимо, посчитали золотым, но за время пребывания здесь он успел облезть, обнажая ржавчину. На подсвечник, очевидно, никто не позарился даже в голодный год. Пес поскреб какую-то плиту, которая тут же открыла еще одну дверь. Я споткнулась о холм земли, который вел в присыпанную нору. По сравнению с тем, что я видела пару минут назад, этот ход показался мне происками какого-то наивного аматора. На стене были надписи. Прямо как в подъезде.
«Здесь были рябой и лопата!» – звучала первая надпись. Мне стало интересно, «лопата» – это погоняло или орудие труда?
«Вы что, издеваетесь? Где деньги?» – вопрошал один из воришек корявым почерком.
«Все уже украдено до нас! Кривой и Клык» – надпись сопровождалась очень неприличным рисунком. Как вспомню «кривой Лаффера», так вздрогну.
«Ворье! Оставьте что-то и нам!» – наивно и мило выглядели старые каракули.
«Было бы что оставлять!» – было размашисто нацарапано ниже.
В свете факела я увидела скелет, из которого торчал черенок от лопаты. Не думаю, что его убили при дележе добычи. Скорее всего, это – труп идеолога монументального подкопа, сулившего немалые барыши. Вывод неутешительный. Мы бедны, как африканская деревня после набега прожорливых соседей.
– Девять! – тихо усмехнувшись, сказал дядя, глядя на свежую землю. – Нужно было спорить на тысячу золотых!
– Я не стану спрашивать, где деньги. Я спрошу, что теперь делать? – тихо сказала я, понимая, что петля на моей шее затягивается все сильнее!
Дядя молчал. Сомневаюсь, что у него просто выдалась свободная минутка, чтобы прогуляться по подземельям.
– Налоги будут уплачены послезавтра. Это примерно около четырехсот тысяч золотых, – подсчитал в уме шантажист.
– Может быть, можно занять денег… у кого-то… у вас, например. Могу ли я занять оставшуюся сумму у вас? – робко поинтересовалась я, чтобы либо воспользоваться, либо исключить такую возможность.
– Знаешь, дорогая моя, когда говорят слова «девушка» и «миллион», тут может быть несколько вариантов. Либо «девушка за миллион», что очень дорого даже для первой красавицы и умницы, а уж тем более для тебя. Но в случае если это – приданое, то оно придает любой даме особый шарм и популярность, какими бы внешними данными она ни обладала. Либо «девушка на миллион» – это из разряда ничего не обещающих комплиментов. А слова, как показывает жизнь, ничего не стоят, – усмехнулся дядя, откидывая непослушную прядь волос назад.
Я обиделась. Честное слово, мне захотелось взять лопату, валяющуюся под ногами и пристукнуть моего доброжелателя, когда он отвернется. И тоже оставить свои каракули на Стене Финансового Плача. Не думаю, что он говорил кому-то, куда и с кем направился. А его финансы потом прибрать к рукам. Идейка на миллион. Раскулачивание, однако.
– Мне нужна твоя кровь, – спокойно сказал мой дядя, проводя рукой по отсыревшей стене. Вид у него при этом был очень зловещим.
– Первая девственная положительная? – испуганно поинтересовалась я, вспоминая все дурацкие ритуалы, порождения больной фантазии авторов бесчисленного количества книг и фильмов.
– Сойдет любая! – ответил Демон, приближаясь ко мне.
Я тут же подняла с земли полуистлевшую лопату и приготовилась обороняться. Судя по ухмылке Демона, ему нужно литра три, не меньше. И добровольно цедить кровушку в таких объемах я не собиралась. Сделав пару шагов назад, подняв лопату в руке, словно знамя, я дала понять, что почетное донорство меня не устраивает! Несмотря на все социальные плакаты!
«Рыжий-рыжий, конопатый, убил дядюшку лопатой! – пронеслось у меня в голове. – А я дядюшку убил, потому что он – вампир!»
– А ничего, что я в детстве желтухой переболела? – подозрительно спросила я, чувствуя себя жертвой графа Дракулы. Может, он – вампир? Бледная кожа, готический сюртук, просит крови. Точно! Он – вампир!
