– Мне дурно! Ещё мгновение, и я потеряю сознание!
Тогда, не выдержав, Патрик ещё раз взглянул на медленный ход минутной стрелки и решил, что минуты три на снисходительность у него всё же есть. А то ведь русский и вправду отключится в самый неподходящий момент.
– Выведи, – кивнул он Гарри.
Внутри каюты действительно было жарковато, но не настолько, чтобы потерять сознание. Патрик взглянул в спину Стокману и пожал плечами – дохлый какой-то! Зачем только Баррет связался с этим русским? И сами бы сработали на отлично!
Лев Илларионович выбежал на верхнюю палубу и схватился за грудь, словно бегун после марафонской дистанции.
– Я старый больной человек, – взывал он к жалости Гарри, животом навалившись на борт катера. – Такие путешествия не для меня! – Лев Илларионович внимательно вглядывался в воду, словно разыскивая в ней пропавшее самочувствие. – Вы меня поймёте, когда доживёте до моих лет. А сейчас вам кажется, что вам сносу нет и никогда не будет.
– Хватит, – не стал вступать с ним в полемику Гарри. – И говорите тише, звук разносится слишком далеко. Нам пора, идёмте вниз.
– Нет, вы не понимаете! – не сдавался Лев Илларионович, и не думая переходить на шёпот. Для человека моих лет кислород – первое лекарство! – Вдруг он склонился ещё ниже, едва не достав рукой воду. – Там тюлень! Я точно видел тюленя! Нет, вы только взгляните!
– Тише, – цыкнул на него Гарри и, оглянувшись на ползущий вдоль катера туман, подошёл к борту. – Где?
К его удивлению, под днищем мелькнула тёмная тень.
«Старый нытик не ошибся, – подумал он. – Странно… неужели там и вправду тюлень?»
Неясный фантом исчез, затем появился вновь, стремительно рванув к поверхности. Гарри приложил ко лбу ладонь, закрываясь от отражавшегося от льдин солнца, затем его глаза округлились. Морда тюленя быстро меняла очертания, превращаясь в стеклянный круг с чёрным резиновым обрамлением. Вода вздулась, выбрасывая на поверхность пороховые газы, и пуля-стрела подводного автомата отбросила Гарри прочь от борта. Затем море вокруг катера закипело, к борту прилипли магнитные лестницы, в одну секунду палуба заполнилась боевыми пловцами, обильно заливая деревянный настил не успевшей стечь с обтекаемых тел водой. На всё это Лев Илларионович смотрел с невозмутимым спокойствием. Он вдруг выпрямился, словно сбросив так долго мешавший ему жить груз. От нездоровой бледности не осталось и следа. Застыв, он глядел на скрывшийся за туманом горизонт, словно не здесь, а где-то там происходили главные события. Будто взлетающих через борта катера аквалангистов он видит едва ли не каждый день перед завтраком – на них он не обращал ни малейшего внимания.
Когда рядом замер один из них, Лев Илларионович, едва ли не зевнув, отстранённо произнёс:
– Один внизу.
Аквалангист кивнул и исчез за дверью на трап. Через несколько секунд он появился снова, сдвинув на лоб маску.
– Чисто, товарищ полковник. Здравия желаю, Егор Егорович.
– Здравствуй, Дима. Как на том конце?
– К встрече всё готово. С минуты на минуту ждём подтверждения.
Затем он прижал сквозь резиновую защиту наушник к уху, и его лицо прояснилось.
– Егор Егорович, там тоже всё в порядке! Просят вам передать поздравления с окончанием операции «Развод».
Гор Горыч ничего не ответил, и лишь судорожно дёрнувшийся кадык говорил о том, чего ему это стоило.
Глава восемнадцатая
Бои местного значения
1 сентября 2020 г. Нагурское. Баренцево море.
Этот первый осенний день ничем примечательным не отличался от предыдущего летнего. Всё тот же лёгкий моросящий дождь, разбавленный мокрым снегом и порывистым с моря ветром. Всё те же низкие тучи, выползающие из-за горного хребта и спешащие за горизонт вслед за проплывающими вдоль берега ледяными глыбами. Всё как всегда, и никаких намёков на перемены. Подсказал бы хоть кто, что сегодня конец войне, так нет же, молчат, потому как никто этого ещё не знает. А если бы и узнал, так не поверил. Но где-то в небесах уже сложились пазлы человеческих судеб в один гигантский холст. И каждый уже исполнял свою роль, но ещё не догадывался о её значимости. Не ведал, что ему принесёт сегодняшний день, и Максим Королёв, играя в нарды со своим ведомым в тесном помещении домика дежурных сил. Не знал Кирилл Катков, уже привнесший кистью свой широкий мазок в полотно судьбы и теперь расплачивающийся за это в английской тюрьме. И даже просчитывающий события на много ходов вперёд Геннадий Шатов не рискнул бы сделать оптимистичный прогноз на сегодняшний день и предсказать конец затянувшемуся конфликту. Но пружина уже сжалась до предела, и маятник событий был
