как ты обещал! Трос лежал за контейнером в носу баржи.
– Они его перетащили, – спокойно парировал Гай. – Дальше?
– Да, да… – сглотнул Дрэд неожиданно пересохшим горлом. – Мы взяли бухту и сбросили за борт. Теперь они не смогут спуститься вниз. Но она оказалась очень тяжелая. А ты говорил, что все будет легко! Ты нас обманул!
– Откуда взялся Хали?
– Хали? Хали… Хали… – разволновавшись, Дрэд никак не мог начать рассказ. – Прятался за каким-то ящиком. Но я его первым заметил!
– Он был один? – недоверчиво уточнил Гай.
– Один.
– Кого-нибудь ты еще видел?
– Нет. Они все возле рубки – с носа не видать. Он сплошь заставлен железными баками, хотя и не такими большими, как ты обещал. Все оказалось не так!
– Расскажи, как Хали ранил Ульриха?
– Он напал на нас из засады. Набросился и ударил его сзади.
Дрэд вконец запутался и замолчал, не зная, что сказать дальше. Он сжал вспотевшие ладони и склонил голову, радуясь, что второй отсек гораздо темнее первого, и Гай не видит его мечущихся глаз. Больше всего он боялся, что Гай сейчас спросит – а где был ты? Почему не помог? Отчего ранили Ульриха, а не тебя?
В ответ Дрэд запутается еще больше, выдаст себя задрожавшим голосом, и все все поймут. Конечно, они будут к нему беспощадны. И не разжалобить никого отрубленными пальцами или жалким видом растрепанного и голодного подростка. Вспомнят, что они с ним разные. Он воришка, лазающий в их отдельные жилища, а они особы из правительственных кластеров и учреждений.
– С палубы в пробоину без троса спуститься легко? – спросил Гай, и Дрэд с трудом скрыл облегченный вздох.
– Если снизу помогут, то можно. А если нет, то вряд ли. Запросто свалиться в воду.
– Но все же возможно?
– Да, – кивнул Дрэд. – Если будут держать сверху, и кто-то не заплыл жиром, то может и пролезть. Пробоину лучше заложить, как было прежде.
Гай посмотрел на Святошу, державшего за руку Ульриха.
– Пока дышит, – пожал тот безразлично плечами, и Гай, склонившись перед дверью, юркнул в носовой отсек. За ним потянулись остальные. Дрэд услышал, как загремел металл. Открытую пробоину снова заваливали стащенным со всех отсеков хламом. Теперь во втором отсеке он остался с Ульрихом один. Шахтер не подавал признаков жизни, но Дрэд чувствовал его едва уловимое дыхание. Он посмотрел на изрытое оспой лицо с черными пятнами угольных угрей. Закрытые глаза впали, лоб и щеки покрылись серыми бороздами. Стало немного жутковато, и Дрэд невольно отстранился, не зная, что ему делать дальше. Можно было пойти помогать остальным, но он боялся, что кто-нибудь внимательно посмотрит в его лицо и все поймет – его страх в глазах написан лучше любого признания вины.
Пошарив взглядом по темным углам, затем там, где лунный свет падал в иллюминаторы и освещал бледные пятна, Дрэд хотел поискать какую-нибудь тряпку, чтобы накрыть лицо Ульриха. Его соседство превращалось в пытку. Но и уйти он не мог. Чтобы выглядеть достойно в глазах остальных, он должен оставаться с шахтером до последней минуты его жизни. Их породнило общее дело, просто одному повезло больше, другому меньше. Так бывает. Зато потом никто не сможет бросить Дрэду в лицо, что он не помог товарищу в беде. А их общую тайну Ульрих никогда уже не выдаст, ну а Дрэд тем более.
Неожиданно Дрэд словно почувствовал укол в затылок. Он медленно обернулся. Теперь глаза Ульриха были открыты. Наклонив голову, он смотрел на Дрэда безразлично, взглядом, обращенным вовнутрь, и будто сквозь него. Тонкие серые губы изогнулись и издали едва слышный стон.
– Что? – склонился Дрэд.
Затем взгляд нащупал глаза Дрэда, стал колючим, и внезапно Ульрих рванулся вперед, обхватив его рукой за шею. Дрэд вскрикнул, и не в силах выпрямиться, попятился, тряся головой и пытаясь сбросить руку. Но Ульрих держал его, как клещами, и Дрэд на четвереньках поволок его по полу отсека. Не выдержав накатившего ужаса, он вдруг закричал диким воплем. Он голосил, словно потерял разум. Ни на секунду не прекращал кричать, срывая голос, когда сбежался весь соседний отсек. Свимми пытался отодрать от него Ульриха, но тот словно сросся с ним, подмяв под себя и не отпуская шею. Дрэд забился в истерике и, уже ничего не соображая, завывал, никого не узнавая.
Пришел он в себя, когда вдруг понял, что больше никто его не душит. Гай хлопал по его щекам, а в спину больно давила переборка. Ульрих лежал у противоположного борта, и теперь кто-то другой накрыл его лицо. Святоша Джо совершил короткий обряд, проведя по диагонали крестом, и обернулся к Гаю:
– Мы должны от него избавиться.
Гай кивнул, но Святоше этого показалось мало.
– Все там будем. Но если оставим, то окажемся гораздо раньше. Уже днем он доставит нам большую проблему.
– Поторопились мы с пробоиной, – согласился Гай. – Придется открывать еще раз.
