7
— Чего тебе надо, человек?
Голос из-под тяжелого забрала звучал довольно глухо, но презрительно-высокомерные нотки в нем были ощутимы очень явственно. Трой устало вздохнул. Ну вот, опять начинается…
— Ты бы лучше заткнулся, Налин, да побыстрее сообщил в королевскую кордегардию, что к Большим воротам прибыл сам Алый герцог, — презрительно бросил Гмалин, выезжая из-за спины герцога Арвендейла. В ответ на это стоящий перед ними гном глухо зарычал и стиснул рукоять своей секиры. Сплошное забрало тяжелого латного шлема не дало возможности разглядеть, как именно изменился цвет его лица, но судя по тому, что в голосе встречающего, которым он заговорил, все присутствующие отлично различили нотки бешенства, этот цвет явно изменился…
— А тебе бы вообще лучше помолчать, Отверженный! Я не знаю, какому Темному богу ты запродал свою душу, чтобы вернуть себе руку, но не думай, что гномы забыли, кого, к чему и за что приговорил Большой Совет мастеров.
— А вот этого не видел, — презрительно скривился Гмалин, вытягивая вперед в сторону своего собеседника вышеупомянутую руку, в настоящий момент увенчанную здоровенным кукишем. — Если ты еще не слышал, каким образом Мастер над мастерами вернул мне руку, так пойди — послушай. В любом кабаке любой менестрель тебе споет… Так что все, теперь можете подтереться тем самым решением, которое ты и твой отец со всей вашей гнусной семейкой сумели столь подло протащить через Большой совет. Тогда вам это удалось, но теперь — баста! Мастер над мастерами явил свою волю. И она отнюдь не в вашу пользу, понятно? — Тут он сделал паузу, а затем весьма ехидно поинтересовался: — Или ты хочешь сказать, что все, что случилось, могло произойти помимо него?
— Я тебе сказал — заткнись! — заревел гном, делая шаг вперед и угрожающе вздымая свою секиру. Трой напрягся, подбирая повод и готовясь послать коня вперед. Один раз уже удалось с помощью хитрости предотвратить схватку между членами императорского посольства и представителями принимающей стороны, но не стоит рассчитывать, что так будет всегда. А начинать посольство с драки все-таки не хотелось бы… Впрочем, до совсем уж критической ситуация, слава Сумеречным, так и не дошла. Потому что еще один из стоявших напротив них гномов сделал шаг вперед и, переложив древко тяжелого протазана в левую руку, правой придержал своего нетерпеливого соратника за наплечник. Тот дернул плечом, то ли попытавшись скинуть руку, то ли просто выразив таким образом свое несогласие, но гном держал крепко. Не вырвешься… И похоже, этот гном был не просто одним из воинов, входивших в стражу ворот, а кем-то куда более высокопоставленным. Потому что никаких иных выражений неудовольствия тот злобный тип, которого Гмалин поименовал Налином, себе не позволил. А, наоборот, нехотя опустил секиру и сделал шаг в сторону. Второй же, убедившись, что его… м-м-м… соратник вновь овладел собой, отпустил его наплечник и, в свою очередь, сделав еще один шаг вперед, сдержанно поклонился Трою и гулко произнес:
— Мастер мастеров Заилин IV ожидает герцога Арвендейла в своих чертогах.
Трой окинул стоящих напротив суровых гномов испытующим взглядом, затем медленно кивнул и неторопливо тронул коня. Они прорвались…
Посольство к Подгорному трону было не слишком многочисленным — всего три десятка чело… то есть разумных. Трой рекрутировал в состав посольства весь свой прежний десяток (ну, кроме, императора конечно), а кроме того, с ним вместе, как обычно, отправились виконт Аскавирал и по одному десятку арвендейльцев, которых на этот раз возглавлял не Коском, а Бон Патрокл, и егерей. В принципе он бы не отказался еще и от кого из известных магов, лучше всего Учителя или Элиота Пантиопета, ибо наличие в составе посольства столь долго живущих разумных явно добавило бы ему авторитета, не говоря уж о магической поддержке. Но и они оба, и любые маги сравнимого уровня оказались в разгоне. Марелборо с его собственной могучей магической силой совершенно не требовалось постоянно держать какого-нибудь сильного мага под рукой, вот он и гонял их на полную катушку… Так что к гномам выдвинулись без них.
До Каррохама они добирались восемь дней. Что по такой погоде можно было считать настоящим рекордом… В сам город въехали около полудня. С прошлого посещения Каррохам не сильно изменился… ну, или сильно. В зависимости от того, на что обращать основное внимание. Стены, улицы, дома, таверны — не поменялись практически никак. Цены в лавках и тавернах тоже особенно не изменились. Хотя вроде как война и разруха должны были отразиться на них в сторону повышения. Но нет, ни продовольствие, ни оружие почти не подорожали. Гмалин, успевший, пока они ехали через город, переброситься десятком-другим фраз с уставившимися на них зеваками и просто притормозившими прохожими, успел собрать последние слухи. И по ним оказалось, что цены на оружие и металлы сначала действительно поднялись, но затем резко упали. И случилось это вследствие того, что «под войну» гномы резко увеличили производство, рассчитывая на многолетний спрос, а она, вот ведь незадача, — возьми да и закончись! С продовольствием же так получилось потому, что его навезли много, как раз рассчитывая на то, что изрядно приподнявшиеся на войне «уважаемые гленды» увеличат закупки, а этого, как уже было сказано выше, не произошло. Вот все и зависло в неустойчивом равновесии… Что же касается изменений, то самым главным из них было то, что с улиц Каррохама практически исчезли гномы. Впрочем, не только с улиц. Некоторые лавки, мимо которых они проезжали, имевшие на вывесках в левом верхнем углу знак кирки и наковальни, повсеместно служивший обозначением того, что владелец данной лавки является поданным, ну или как минимум выходцем из-под Рудного хребта, несмотря на белый день, также оказались закрыты. Причем многие из замеченных, судя по всему, явно не первые сутки.
