— Жил в Ницце один француз, — начал было Франсуа и махнул рукой, не закончив. — Еще полгода, парни, — произнес он твердо. — Через полгода мы узнаем наверняка. Вот что я хочу вам сказать: если выяснится, что вместо жизни мы найдем там могильник, не вздумайте стреляться. Очень вас прошу, каждого. Хотя бы потому, что, покончив с собой, любой из нас подписывает приговор остальным. Понимаете?
Антон понимал. Франсуа вслух высказал то, о чем он думал непрестанно. За два десятка лет они срослись, стали частью друг друга. И потерять одного из троих для остальных означало бы потерять треть себя самого. Антона корежило, скручивало всякий раз, когда он пытался представить себе, что будет с ним, если завтра Васко не проснется, как Тоширо. Или что-то случится с Франсуа.
— Осталось три перехода, — сказал Антон вслух. — Будем готовиться. Я не собираюсь стреляться, что бы ни случилось.
Последний, короткий переход дался команде тяжелее любого из предыдущих. Теперь нервы сдавали уже у всех троих. У Васко ощутимо тряслись руки и дергался непроизвольно кадык. Антон потерял сон. Снотворное не помогало — от недосыпа слипались глаза, кружилась голова и разливалась слабость в коленях. Он теперь передвигался по судовым коридорам, сутулясь и шаркая по-стариковски, а ел механически, не разбирая вкуса. Даже Франсуа утратил половину своего оптимизма. Он не рассказывал больше анекдотов, но все еще улыбался, старательно и натужно.
На выходе из последнего рукава червоточины напряжение на борту достигло критической точки.
— Если не будет сигнала, я, наверное… — Васко не договорил и перекрестился вдруг размашисто и неумело. — Святая Мадонна, — взмолился он, уставившись на монитор бортового компьютера. — Сделай так, чтобы там в живых остались хоть несколько человек. Хоть кто-нибудь, пускай даже один. Святая заступница и надежда, клянусь, я стану верующим, если сотворишь чудо, если все это было не зря.
В просторной библиотеке главного корабля собрались все четыреста тринадцать жителей Харизмы.
— Мы получили сообщение от спасательной экспедиции, — объявил координатор. — Они приближаются.
Ответом было гробовое молчание. Наконец подал голос руководитель ремонтной мастерской.
— У них есть повреждения?
— О повреждениях не сообщают.
— Когда мы сможем вернуться к основной деятельности? — поинтересовался один из биологов.
— Рабочие свободны. Руководители участков также могут вернуться на места. Руководители департаментов остаются на совещание, — отчеканил координатор.
Когда за вышедшими с мягким шорохом закрылась входная дверь, в библиотеке остались четверо.
— Докладывайте по очереди, — обратился к ним координатор.
— Синтез ферментов закончен, — отрапортовал руководитель биодепартамента. — Мы работаем над интеграцией вещества в организм жителя.
— Мы готовы к приему экспедиции, — отчеканил руководитель департамента снабжения. — Пища и одежда в наличии, жилища будут развернуты через сутки после прибытия людей.
— Все готово, — подтвердил и первый заместитель.
Координатор отпустил руководителей, сел в древнее кресло и сгорбился, сразу потеряв в росте и значительности.
— Мы готовы… А если они не захотят остаться, Даг?
— Проводим этих людей со всеми подобающими почестями.
— А жители Харизмы останутся ущербными, как сейчас?
Заместитель мрачно кивнул, потом осторожно протянул руку и бережно тронул координатора за плечо.
Сигнала не было и на выходе. На множественные радиосообщения о прибытии ответа не поступило также. Четверо суток, пока «Одиссей» на малой тяге шел от жерла тоннеля к третьей от светила планете, на борту властвовало ощутимое предчувствие беды. Оно отступило и сменилось деловитой озабоченностью, лишь когда вышли на орбиту.
— Планета земного типа, — скороговоркой считывал показания приборов Антон. — Атмосфера, пригодная для дыхания, содержание углекислого газа, кислорода, азота… Три материка, суша повсеместно покрыта растительностью, довольно скудной. В океанах предположительно присутствие многоклеточных органических существ, на суше пока неизвестно. Так, большая концентрация металла в тропическом поясе, координаты… Судя по всему, место высадки там.
Над предполагаемым местом высадки прошли на третьем витке.
— Вот они, — вручную наводя оптику, выдохнул Франсуа. — Даю максимальное увеличение.
Через полчаса, собравшись в кают-компании, команда ошеломленно разглядывала сделанные с борта голографии.
— Ничего не понимаю, — отбросив последнюю из них, признался Антон. — Людей нет, построек нет, возделанных территорий тоже. Ничего нет, кроме…
