Быстро приблизились возбужденные голоса Артема и Хвата. Спасибо тебе господи и эти живы!
— Где?
— Здесь!
— Сдергиваем!
Вес давящий на меня резко уменьшился.
— Его рука! — снова закричал Ярик
— Ну-ка, аккуратно взяли! — скомандовал Артем.
Дышать сразу стало легко и свободно. Сквозь закрытые веки брызнуло яркое солнце. Я попытался открыть глаза, но засохшая кровь склеила не только их, но и губы, а также стянула все лицо. Видок у меня сейчас, наверное….
— Ба-атя! — послышался дрожащий голос сына. Жесткие пальцы принялись ощупывать мою голову. — Батя!
— Не истери! — одернул его Хват — Видишь веки дергаются. Умыть надо. Слиплось все!
— Воду, Ярик! И меха кусок отрежь!
"Почище" — добавил я про себя. Очень быстро на меня полилась вода и по лицу стали энергично елозить вонючей меховушкой. Но, все равно было хорошо, еще бы попить, во рту поселилась Сахара, и вовсе счастье настанет и благолепие…
Наконец глаза разлепились, и я увидел почти черное, в художественных разводах, от потеков высохшей крови, встревоженное лицо сына, склонившегося надо мной. За ним маячили рожа Хвата, расписанная не хуже, и Ярика. Половина головы его была замотана холстиной с торчащими волосками мха, специального, вымоченного в лечебных настоях, изготовленных для ран.
— Батя, как ты?
— Пить!
К губам поднесли горлышко фляги, и я припал к живительной влаге. О-о, блаженство…
— Что? — спросил я первым делом, как только смог говорить, тыкая в Ярика пальцем.
— Глаз цел, — Ярик непроизвольно коснулся повязки — а так… шрам будет во всю рожу!
— Шрам — херня! Девки даже любить больше станут! А как вообще…
— Кирдык людоедам, батя! Тут, на поле, перебили почти всех. Кто побежал, за теми погнались у кого еще здоровье не закончилось. Думаю, будут гнать до последнего.
— Поднимите! — ступня болела сильно. Наступать на нее было практически невозможно.
Меня ловко подхватили и поставили на ноги. Ярик тут же протянул мне мою Прелесть. Скособочившись, я тяжело оперся на нее, и окинул взглядом открывшуюся панораму… Да — а! Зрелище. Все окружающее пространство было завалено избитыми, покрытыми рваными ранами телами. В навал, то там, то сям возвышались кучи трупов. Некоторые противники так и замерли навсегда переплетенные руками и ногами. Среди тел бродили одинокие охотники или немногочисленные группы. Собирали оружие, извлекали своих из мешанины тел, и оттаскивали в сторону, добивали раненых. Безжалостно чужих, иногда, скорбя и сожалея, своих.
Огромные тучи мух радостно жужжа, резвились в воздушных потоках насыщенного смрада, оседая полчищами на остывающие трупы. Откуда из столько? Кстати, и воронье клубилось среди деревьев на холмах, время от времени тревожно каркая. Самые смелые уже перепархивали, с тела на тело, по краям поля боя. Высоко в небе кружили более серьезные падальщики.
— У-у, твари, слетаются! — я погрозил кулаком небу — Как наши? Все живы?
— Живы все, — Артем кивнул головой — Степень целости разная, но жить будут. Вот только Сарыча пока не нашли.
— Может за неандертальцами погнался?
Артем в сомнении поджал губы, но промолчал.
— Вряд ли — Хват тяжело вздохнул — он малый исполнительный. Сказали не гнаться за отступающими, если что, он и не погонится. Надеюсь, что он забил болт на дисциплину в этот раз…
— Тут он где-то, если… — Я не договорил — с нами был рядом, потом потерялись. Надо где-то здесь искать. Пацан еще с моим клевцом должен быть. Ярик знает о ком я., тоже бы найти…
— Поищем, отец — сын положил руку мне на плечо — сейчас надо идти к Сильверу!
— Сильвер! Он жив! — вот это радость так радость! Но глядя в глаза Артема я понял, что слишком поторопился…
— Он плох, совсем плох! Надо торопиться. Мне кажется он и держится только для того, чтобы с тобой повидаться…
Да, Сильвер был плох. С него даже не стали снимать доспех, когда извлекли из-под завала тел. Никто не надеялся, что он жив, когда его искали, но Сильвер все-еще дышал, и даже был в сознании, хотя и стоял одной ногой за кромкой. С такими ранами не живут. Там, у нас, в будущем, с его здоровьем, его точно бы спасли, но не тут…
