А потом ему в спину ударила стрела! И еще одна! И еще… Заторможенное тело слабо реагировало на боль, Старому казалось, что еще чуть-чуть, еще немного усилий и он будет спасен…
Белая Волчица не смогла отказать себе в диком желании и вонзила в спину Старого Человека, и так истыканную стрелами, сулицу с дорогим бронзовым наконечником. Он, конечно был там уже лишним, но, думается, ее Петя, простит ей этот маленький каприз!
Еще несколько секунд неандерталец еще цеплялся руками за кусты, потом пальцы разжались, и он рухнул спиной в воду. Быстрое течение подхватило его и повлекло вниз. Мертвое тело стало плавно погружаться в прозрачные глубины Хрустальки "дымя" кровью ран.
Волчица, Соле и Амазонка долго провожали взглядом Старого, пока он не скрылся в толще воды. Все молчали. Свершилось. Сзади послышался шум. Среди деревьев замелькали стремительные силуэты. Зверь наскочивший на Волчицу чуть не столкнул ее в воду. Радостно поскуливая, бешено работая языком, он старался облизать лицо.
— Фу! Фу! — смеясь отталкивала его Белая Волчица — Уйди Зверь! Уйди! У тебя вся морда в крови!
Остальные собаки тоже ластились радостно повизгивая. Соле обняла нервно дрожащую Лили. На плече у нее виднелась резанная рана, одно ухо было рассечено. Ее морда тоже была вся в крови.
— Все кончилось, моя девочка — ласково приговаривала Соле — все кончилось…
— Пойдемте, сестры. — Волчица решительно оттолкнула от себя Зверя — У нас еще много дел!
Я неспешно дохромал до Хатака, сидящего под полуразрушенным навесом за кое как, на скорую руку, починенным столом. Все соплеменники, молча и напряженно, смотрели на нас…
Общее состояние дел знали уже все. Тут, от наших, примчавшихся словно ураган. Представляю, какие чувства они испытали, когда выскочили на край обрыва и увидели полу-сожженный, разоренный Лагерь. Не мене яркие чувства испытали женщины, когда среди прибежавших недосчитались аж пятерых. В том числе и вождя.
Слава богу, все быстро разъяснилось! Еще на пол дороге к Лагерю, куда мы, инвалиды, спешно ковыляли с дико стучащимися сердцами, ко мне примчалась моя Волчица. Я был страшно зацелован, истискан и облит слезами…
И вот картина, "Вождь вернулся". А дома-то, считай и нет! Что-то скажет он на это? Как посмотрит? Изольет ли гнев на нерадивого, которому доверили племя в сохранность? Эх, сколько лет со мной живут, а так и не поняли, что для меня главное. Трудно, однако, меняется менталитет…
Хатак, медленно, поднялся мне навстречу. Сгорбленные плечи, осунувшееся лицо, рука в лубке, висящая на косынке, взгляд побитой собаки, который он пытался все время отвести, но находил мужество возвращать мне в глаза… Плохо.
Я молча подошел и бережно прижал старика к себе, Он неловко замер. Тихое "ах" прошелестело над нами.
— Здравствуй, мой старый друг! Я счастлив тебя видеть. — негромко промолвил я. Плечи Хатака беззвучно затряслись в сдерживаемых рыданиях.
— Ну, ну! Старый, тихо, тихо. Все хорошо.
— Прости меня, вождь — отстранившись от меня глухо проговорил он. По морщинистым щекам текли редкие, мутные слезы. — я не сохранил Лагерь.
— Глупости говоришь, старый! Ты сохранил главное- людей!
— Но Вика…
— Не бери на себя непосильного, старый друг. Мы не боги. Так случается. Ты потерял Вику, я Сильвера, ни ты ни я не в силах изменить этого. Надо жить дальше. Взбодрись, мой друг, у нас теперь еще больше дел. — Я оглянулся на притихших соплеменников и весело подмигнул
— Эй, народ! Что стоим! Готовьте пир! Мы вернулись домой!
Вику они положили на лед, справедливо пологая, что Сильвер захочет попрощаться со своею любовью. А оно вон как вышло.
Мы возложили ее на погребальный костер следующим утром. Печальная церемония. Глядя на пламя Хатак мне тихо признался, что если бы не судьба, которая связала Сильвера и Вику так крепко, что даже смерть не смогла их разлучить, и Сильвер остался бы жив, он даже руки бы не поднял, чтобы защитить себя, вздумай Сильверу его убить, за то, что не сохранил его Вику.
Я вручил маленькому Крепышу, который все время держался за руку Белой Лилии, кукри его отца. Для пятилетнего, все равно, что меч. Повесил ему нож через плечо, пусть немного поносит, пока. Шестеренку, пообещал отдать потом, когда подрастет. А еще сказал, что теперь он будет жить со мной. Крепыш ничего не ответил, лишь тоскливо посмотрел на Белую Лилию и непроизвольно прижался к ее ноге. Мда, проблемка. Ведь я обещал Сильверу быть Крепышу вместо отца. Хотя, я тоже все еще в плену своих старых стереотипов. Мы ведь, по сути, все здесь одна большая семья, Разберемся.
Пока у нас, немного другие проблемы. В лагере завал! Женщины, с помощью Падавана, только вычистили колодцы, да вывезли и вышвырнули в Хрустальку трупы Старых Людей. Вот радости ракам и сомам подвалило!
Все остальное время они занимались посадками. Весна. День — год кормит! Великая Видящая сохранила весь семенной фонд в башне, это главное. А все остальное — временные трудности…
