уголок Сети, где играют в большую и счастливую семью. Детишки наверняка с вмонтированными имплантатами, а это значит — с инвалидностью, потому что лишь в таких случаях детям ставили постоянное подключение. Или, как в дурной мелодраме: группа несчастных людей встречает несчастную женщину, и благодаря любви и самопожертвованию они находят радость и покой. Отчего бы нет? Полить сверху глазурью, посыпать марципанами и можно подавиться от сладости.
Кто-то здесь врал, кто-то не говорил всей правды. А собственно, полуправдами говорили все, желая, чтобы он вмешался, веря в их добрые намерения. Последним таким случаем в его жизни была женитьба.
Он подплыл к терминалу:
— Аки.
— Я в вашем распоряжении, доктор, — экран заполнило лицо виртуальной ассистентки.
— Мне кажется, что мой терминал реагирует слишком медленно. Рапорт о загруженности сети для твоей подсистемы.
— Примерно тридцать шесть процентов за последние сутки, доктор. Максимум — пятьдесят два, не должно быть никаких проблем.
— Хм. А связь с этой точки с момента моего прибытия на станцию? Дай список.
Появилось несколько позиций. Да, как он и полагал, оба его визита в мир Барби система не зафиксировала.
— Спасибо. Обратись к программистам, пусть проверят, и дай данные Барбары Ландор.
Следующую минуту он провел, глядя в лицо женщины, которую друзья называли Барби. Снимок делали уже на станции, судя по дате — год назад. В мире, который он минуту назад покинул, волосы у нее были темнее, черты лица чуть другие, а в глазах не было выражения отчаянной усталости.
Он снова внимательно просмотрел ее биографию. Если Ани говорила правду, где-то в этой конструкции должна быть дыра. Девушка из команды поддержки, способная студентка, командир скаутов в «Маленьких белках», работала волонтером в больнице. Все прекрасно — и где тут дыра?
Якобы установили ей соединение раньше, чем говорили данные Ямады. И что из этого следовало? Что оно было поставлено еще на Земле. Только зачем Ямаде нужно скрывать этот факт? И правда ли это?
Он вздохнул и снова вызвал на экран медицинские данные. Конечно, никакой информации о лекарствах, но было несколько рентгеновских снимков, поскольку любому пациенту с имплантатом требуется врачебная комиссия. Снимки нужно делать раз в полгода. Последний получен месяц назад, с того времени, как они впервые не сумели вытянуть ее из виртуала. Шэн вызвал пять фотографий. Они почти не отличались: снимки человеческого черепа с имплантатом в районе затылка и сетью тончайших, словно волос, нейроводов, дотягивающихся в разные области мозга. Он видел тысячи таких.
Ну собственно. Он еще раз просмотрел снимки по очереди. Первый, второй, третий… И еще раз. Вернулся к двум первым. Да. Вот и ошибка. Ошибка людей, которые хотели скрыть правду. Он бы не подумал об этом, когда бы ни информация от Ани — и теперь он знал, что именно фальсифицировано в картотеке.
Имплантат монтируется в черепе, в жестком гнезде. Отверстие — полсантиметра диаметром, сверлится на стыке костей. Устройство обрастает новым костным материалом, вокруг него возникает небольшое утолщение, растущее с фиксированной скоростью. Через полгода после операции утолщение — всего миллиметр, через восемнадцать месяцев два с половиной, через два года — максимальный размер, три. Потом прирост ткани почти незаметен.
На первом снимке утолщение было в один и восемь миллиметра, на втором — уже два с половиной, третье, четвертое и пятое почти не отличались. Первый — там, где, по идее, представлен полугодовой имплантат, был сделан как минимум через год после установки гнезда. Второй — через полтора. А значит, лечение с привлечением виртуала Барбара начала еще на Земле. Вот только где ее снимок после первого полугодия? И зачем фальсифицировать данные?
«Потому что тогда ты бы начал разнюхивать, — промолвил чей-то голос, — потому что если имплантат ей установили еще на Земле, значит, в виртуале она пребывает больше полутора лет, а само лечение не настолько результативно, как утверждает японец».
«Нет, — поправил Шэн себя. — Все не так. Проблема, скорее, в том, что лечение начали еще внизу, возможно в обычной клинике, откуда медицинские данные извлечь куда проще, чем из закрытой системы космической станции. Но никто не станет там искать, если никто не будет знать. Значит, кто-то просто убрал первый снимок и изменил нумерацию, чтобы все думали, будто имплантат Барбаре поставили на орбите».
Он проверил данные. Больница святого Павла, при университете. Там Барбару лечили от рака. Данные обо всех медицинских процедурах были как на тарелочке; настолько очевидны, словно сейчас из учебника. Химия, облучение, попытка регенерации костного мозга с помощью стволовых клеток. Ни слова об имплантате. Вот только определенные болезни излечить невозможно. Нельзя вести антираковое лечение фармакологическими средствами тому, в чей мозг врастают нейроводы. Это, собственно, следовало из документов, предоставленных Ямадой. Когда Барбаре официально поставили имплантат, то на три месяца отменили все лекарства, связанные с раком. С той разницей, что это сделали еще на Земле; когда она прилетела на станцию, устройство ей уже смонтировали, а позади была серия визитов в виртуал. Значит, фальсифицированы не только данные, касающиеся установки, но и вся медицинская карта.
У него разболелась голова. «Завтра, — решил он, — завтра я этим займусь». Нынче случилось слишком много всего. Неудачная процедура, визит на остров, Ямада, сменивший гнев на милость, стоило прижать его к стене, второй визит в домик, сфальсифицированные данные Барбары Ландор. Слишком много всего случилось.
