Месяцем позже Лилю остановили на входе в дом – она пробежала к лифту и почти успела заскочить внутрь, но остановилась, услышав оклик.
– Лилечка, – консьержка порой была фамильярна, но дело свое знала. Точнее, знала всё происходящее в подъезде и в радиусе примерно одного города-миллионника вокруг. – Лилечка, тут молодой человек подходил. Тебя не застал, поэтому меня спрашивал. У него отец умер… ну, тот, что от тебя через стенку живет. Так вот, спрашивал, вроде, ты расширяться хотела?
…
Лиля ворочалась с боку на бок. Первый взнос на ипотеку, в этом банке – один процент, в другом – поменьше будет… но могут и не дать. А если продать машину? Нет, ну, как же она без машины… Как назло, Миша болел и хныкал, все время просыпался, приходилось вставать, идти к нему, жалеть, класть холодную ладонь на лоб, укачивать… Напевать что-то дурацкое колыбельное сквозь зубы и все время сбиваться с ритма, потому что мысли совсем далеко, где-то между двенадцатью процентами по ипотеке и осколками синего неба.
Внезапно она дернулась, испугалась, задышала часто-часто… А вдруг это не в квартире дело, вдруг в соседе, и теперь?.. Подобралась к стенке, прижалась к ней лбом, выдохнула с облегчением. Зеленое тепло никуда не ушло.
…
Родственники умершего все никак не могли сговориться, по какой цене продавать, и сдавать не хотели, квартира стояла пустая. При первом визите Лиле не удалось толком осмотреть ее – все было заставлено старой мебелью. Будто не новостройка в модном районе, будто не десятый этаж монолитного дома, а комнатка в пятиэтажке с пыльными обоями и шкафами, которые еще Хрущева застали.
Но через месяц она все-таки столковалась с сыном старика, часть мебели как раз убрали, и квартиру получилось оглядеть досконально.
На полке, примыкающей к той самой стене, стояли горшки с цветами. Два фикуса уже засохли – должно быть, о них никто не вспоминал с момента смерти старика – а из третьего горшка все еще топорщилась зеленая палка, подающая признаки жизни.
– Вы любите цветы? – Лила искоса поглядела на молодого человека и улыбнулась ему одной из своих самых бронебойных улыбок. Не дожидаясь ответа, шагнула к полке. – Я так понимаю, они вам все равно не нужны?
Она обхватила пыльный горшок и прижала его к груди, к белому, совсем новому свитеру.
– Не особо, – протянул наследник жилплощади, все еще млея от улыбки.
Пока он думал, как половчее пригласить симпатичную соседку на свидание, она хлопнула входной дверью и убежала к себе домой. Не разуваясь, метнулась в ванную и включила душ. По белому кафелю поползли мокрые серо-коричневые струйки. По свитеру расплывались грязные пятна. Но это было абсолютно не важно. Теперь не важно.
…
– Сколько? – интонация подруги сквозила завистью и восхищением. – Так дешево?
– Наверно, ему просто надо было очень быстро ее продать. Чтобы срочно поделить наследство, например.
– Или ты очаровала продавца.
Лиля молча улыбнулась. Конечно, очаровала. Тут не нужно быть великим сыщиком, чтобы догадаться.
За последнее время она явно похорошела. По мнению всесведущей консьержки, то ли косметолога поменяла, то ли ботокс вколола на редкость удачно. Или прошла полный курс омоложения. Теперь на детских площадках никто не принимал ее за молодую маму. Думали, что няня или старшая сестра. Даже сын почему-то перестал звать ее мамой при всех. Вместо этого называл по имени, Лилей… и Лилечкой. Понятно, у кого набрался.
…
Однажды ночью Миша проснулся от звука льющейся воды.
– Лиля? – прошептал он. Никто не отозвался.
– Мама? – он открыл глаза и приподнялся на локтях, чтобы осмотреться. Из-под двери ванной лился теплый зеленоватый свет. Мамы в комнате не было.
Вместо того, чтобы заплакать, Миша вывернулся из-под одеяла и осторожно, перевернувшись на живот, сполз с кровати. Прошел на цыпочках к ванной и потянул дверь на себя. Она скрипнула и приоткрылась.
Из открытого крана текла вода. Было влажно и душно, как в тропиках. Мама сидела на краю ванны, держа на коленях цветочный горшок. Огромная голубая орхидея-бабочка покачивалась у ее лица, касалась лепестками закрытых век, гладила щеки и губы. Пахло сладкой карамелью, и где-то внутри, в животе, искристой газировкой запузырилась радость. Как будто они едут в зоопарк, или Дед Мороз скоро придет, или надо задувать свечки на шоколадном торте, или… За спиной у Лили трепетали два перламутровых крыла.
– Ой! – сказал Миша.
Лиля открыла глаза, хитро улыбнулась и взмахнула крыльями. Блестящая пыльца разлетелась по воздуху.
…
– Ой! – повторил Миша и чихнул. Он лежал под одеялом. Мама сидела рядом, положив ладонь ему на лоб.
– Ты чего не спишь? – озабоченно поинтересовалась она. – Сопли? Опять заболел?
