Та выбросила в урну недокуренную сигарету, засунула руки в карманы алого пиджака и пошла дальше. В какой-то момент женщина вдруг остановилась и, подчинившись странному порыву, вытащила из лакированной сумочки «Ловца», новинку техномагов – артефакт связи, похожий на современный телефон. Теперь с Тимофеем можно было связаться только через него.
– Слушаю, – равнодушно сказал муж. Увидеть его Ирина не могла – включила лишь функцию обычного разговора.
– Я скучаю, – тихо сказала она, глядя в высокое небо: на западе легкое, голубое, глазурное, а на востоке – темное, похожее на взбитый черничный мусс.
– Замечательно, – обронил Тимофей. Жена его тяготила.
– Замечательно, – согласилась Ирина.
– И что ты хочешь от меня? – Ей показалось, что недавно кто-то разговаривал с ней точно так же.
– Услышать твое: «Скучаю»
– Бред. И только чтобы сказать мне это, ты использовала средство для экстренной связи? – уточнил мужчина.
– Разве мало в этом слове, Тим? Ску-ча-ю, – по слогам произнесла Ирина, раздосадованная равнодушием мужа. – Ну же, скажи.
– Если ты больше ничего не хочешь мне сказать, я пойду. Дела.
– Как ты и хотел, я присматриваю за Хранительницей, – продолжала Ирина, боясь, что Тим отключится и она перестанет слышать его голос.
Она слишком сильно по нему соскучилась.
– Не переусердствуй, – предупредил ее Тимофей. Кажется, он напрягся. – Я просил твоей благосклонности к ней, а не глупости.
– Я благосклонна, милый. Ради нее я сегодня встретилась с Ротенбергером. Знаешь, каких сил стоило мне не убить его? – совершенно серьезно сказала Ирина. Карл – тот, кто рано или поздно попытается убить ее мужа. Продолжатель дела тех, кто хотел в свое время добраться до ее отца, предыдущего Хранителя браслета.
– Я же сказал тебе – не влезай в это, – в голосе Тимофея появился опасный металл.
– Ты будешь жалеть, если меня убьют? – весело спросила Ирина.
– Какой реакции ты ждешь от меня? – прямо спросил Тимофей.
Но Ирина намеренно проигнорировала этот вопрос и продолжала:
– Как думаешь, я смогу стать любовницей Ротенбергера, чтобы подобраться к нему близко и убить? – спросила задумчиво Ирина. Темных туч на небе становилось все больше. – Ради тебя, разумеется, любимый.
– Зачем ты встречалась в Ротенбергом? – перебил ее Тимофей.
– Как? – сделала вид, что удивилась, женщина. – Тебе еще не доложили? Я извинялась за поведение Августа. Ты ведь знаешь, как теплое женское извинение и трепетный взгляд могут подействовать на мужской суровый нрав. Карл…
– Говори правду, – вновь прервал ее муж.
– Ты же знаешь, что Ротенбергер и твоя драгоценная племянница общаются?
Тимофей промолчал. И что скрывалось за его молчанием, она не знала.
– Я всего лишь хочу отвлечь его внимание, – прошептала Ирина, стискивая «Ловца» пальцами со сверкающими на солнце ногтями. – Чтобы он не присматривался к нашей девочке. Чтобы не понял, кто она.
– И как, позволь спросить, ты это делала?
– Тебе – позволю, – промурлыкала Ирина. Она почти наяву представила, что Тим стоит тут, в сквере, около нее, и она касается его гладко выбритой щеки, проводит пальцами по волосам…
– Я хочу ребенка, – вдруг сказала она, издали наблюдая за девочкой.
Тимофей рассмеялся – и впервые в его голосе проявились эмоции – тщательно скрываемой горечи и раздражения, почти злости.
– Мне кажется, если бы у нас была дочь, она была бы похожей на тебя, – продолжала Ирина. – Такая же серьезная, уверенная в себе, тщательно скрывающая свои мысли и эмоции… А если бы был мальчик, он был бы похож на меня…
– Такой же идиот? – резко прервал ее Тимофей. – Ты опять пила?
– Нет. Я болтала с твоей, – женщина на мгновение замялась, – племянницей. А Настя, как тебе известно, не употребляет. Кстати, ты не думал, что она могла…
– Замолчи, Ира.
Он впервые за долгое время назвал жену по имени. Но молчать она не желала.
– Я всегда хотела спросить – ты жалеешь о том ребенке? Который бы мог быть твоим, но…
– Я отлично знаю, что это твоих рук дело. И если ты еще когда-нибудь заговоришь об этом, пожалеешь.
Тимофей говорил спокойно, но Ирина буквально кожей почувствовала его ненависть, похожую на стремительный поток расплавленного железа.
– Ротенбергер догадался, что я – больше не Хранитель, – неожиданно перевел он тему.
