Варя с недоумением уставилась на фото. Обугленный скульптурный хоровод, который на фоне дымящихся руин Сталинграда вели дети вокруг скульптурного крокодила, проглотившего солнце, произвел на Варю гнетущее впечатление.
Чтобы развеять его, Шилов пояснил, что Детский фонтан предрекал гитлеровцам окружение, им придется вернуть украденное солнце, но Варя тогда его не поняла. Она подумала, что он, как сталинградец, понятное дело, сильно переживает.
Впрочем, что могла понять Варя, если сам Шилов объяснить-то толком ничего не успел. Пришел комбат, прервал беседу и прекратил игру в футбол, которую опять, конечно, устроила Ласка.
Комбат без энтузиазма выдал очередное китайское предупреждение и отправил Варю и Ласку обратно к Ёловой. Разгоряченным от игры танкистам он сообщил, что завтра, похоже, немцы наконец решатся и начнут наступление.
Комбат, несмотря на все призывы замполита снять Шилова с должности командира танка, успел полюбить его за твердость и рассудительность и не только не снял с должности, но и поставил на самый ответственный участок. Задача состояла в том, чтобы не обнаружить себя, а если вдруг немецкие танки прорвутся, пройти по склону вдоль оврага, выйти во фланг и ударить им в борт.
— Товарищ капитан, полковник Сокольников запретил сдвигать танки с места. Подсудное дело!
— Действуй под мою ответственность. Если будет невмоготу, пой «Расцветали яблони и груши».
— У меня другая песня любимая, товарищ комбат!
Лицо Шилова озарила улыбка, которую так любила его мама, сгоревшая под немецкими бомбами в Сталинграде.
Глава первая
Жил-был Лис…
Жил-был лис, манишкой бел,
Он хитер, умен и смел,
Мех, как будто бы подстрижен,
Ровный, гладкий, ярко-рыжий.
1
Эрик Краузе, серьезный поджарый, как лис, блондин, внешне отдаленно напоминавший известного немецкого рыцаря — участника очередного крестового похода против «варварского Востока», нравился всем без исключения девочкам на улице провинциального немецкого городка, в котором родился и вырос.
Первые опыты на любовном фронте показали подросшему Эрику, что красивые девушки любят черную военную форму, и так просто идти с каким-то парнем, пусть симпатичным, но без перспектив, не желают. Дурнушки, конечно, были готовы на все, чем Эрик как-то раз воспользовался, едва почувствовав почти непреодолимую для любого подростка тягу к противоположному полу. Впрочем, надо сказать, что воспользовался без особого энтузиазма.
По совету мудрого дядюшки Франца, способного, кажется, даже дьявола привлечь на свою сторону, а также самого фюрера, Эрик выбрал стезю военного. Слушая рассказы дяди, бывшего танкиста, ставшего после досадного ранения интендантом в одной из провинций захваченной Франции, Эрик проявил себя в гитлерюгенде — молодежной нацистской организации, после чего, получив соответствующие рекомендации, легко поступил в танковое училище.
Мама была против военной карьеры сына. Она хотела, чтобы Эрик, как его отец, стал инженером.
Сам отец о будущем сына не разговаривал, как будто такой проблемы вовсе не существовало. Он сутками пропадал на военном заводе под Аугсбургом и в те редкие дни, когда приезжал домой, весь измочаленный и уставший, хотел только одного — кружки свежего пива и монотонного шелеста светских разговоров ни о чем.
Без сожаления оставив свой городок, Эрик с отличием окончил танковое училище, с успехом применяя те математические способности, которые видела в нем мать, однако вовсе не в целях скорейшего освоения инженерного дела, а для мгновенного вычисления в уме нужного артиллерийского
