— на случай, если Лиза решит позвонить. Тот хранил молчание.
Наибольшей моей заботой все так же оставался Блю, американский солдатский пес. С тех пор как мы впервые списались с тем солдатом, механизм доставки Блю в Афганский центр спасения пришел в движение. Я поддерживал связь с Кошаном, администратором центра. Он был весьма счастлив принять Блю в центре, однако, как всегда, доставка собаки туда была большой проблемой.
Пока имейлы летали туда-сюда, словно бы затем, чтобы все усложнить, возникла еще одна проблема. У Блю появилась какая-то кожная болячка около глаз и носа. Из присланных солдатом описаний я заключил, что тут нет пока ничего серьезного и мне не нужно излишне беспокоиться. Однако позволять этому превратиться в нагноение было нельзя. Это ведь Афганистан, в конце концов.
Я знал, что солдат не имеет доступа к ветеринару или лекарствам, так что настоятельно посоветовал ему сделать все возможное, чтобы найти дружественно настроенного местного афганца, который бы согласился отвезти собаку в приют. Там Блю хотя бы получал возможность попасть к ветеринару.
Пока мы переписывались, я сумел уловить внутренний конфликт, происходящий в сознании солдата. Это было мне так знакомо. Я сам прошел через это в Наузаде, мучаясь от мыслей о том, стоит ли рискнуть и послать моих собак через полстраны в приют.
Солдат думал так же, как и я в свое время: послать ли Блю в опасное путешествие, одним из возможных результатов которого была бы смерть, или оставить его и продолжать заботиться о нем настолько хорошо, насколько он способен?
Это был душераздирающий выбор, и я не мог сделать его за солдата. Однако я чуял нутром, что если он вскоре не отправит Блю в центр, собаке будет плохо.
Грохот боковой двери минивэна вместе с лаем четырех собак, донесшиеся снаружи, выдернули меня из моих размышлений.
Лиза стояла у черного входа с непроницаемым лицом. В руках она держала сбрую Тали. Сама Тали стояла рядом с ней и выглядела чрезвычайно послушной.
— Это избавило бы меня от кошмара, который мне довелось пережить, — сказала Лиза, встряхнув сбруей перед моим носом.
— Ой, я, что, забыл ее здесь? — спросил я невинным голосом. — Почему ты не позвонила мне? Я бы ее привез.
— Потому что я была слишком занята, гоняясь за собаками по всему пляжу, вот почему, — ответила Лиза, бросив на меня взгляд, от которого я почти превратился в камень.
Несколькими минутами позже, отпаиваясь чаем, который я для нее заварил, она рассказала, что произошло.
Когда на пляже у Тали обнаружилось отсутствие жизненно важной детали костюма, мое имя сразу же было помянуто в неких непристойных выражениях, не подлежащих цитированию. Лиза решила, что не поедет обратно и тем самым взяла на себя риск выгулять Тали в одном лишь ошейнике.
— Я думала держать Тали на коротком поводке во время прогулки, — вздохнула Лиза. — Я знала, что ей нравится его сбрасывать. Я не собиралась позволять ей отдаляться от меня.
Физз и Бимер умчались по пляжу, тогда как Наузада и Тали Лиза вела на поводках. Протопав по песку примерно два ярда, Наузад уже задрал ногу и пометил очередной кусок территории.
Тали спокойно трусила рядом с Лизой, явно наслаждаясь покойной прогулкой вдоль пляжа, пока где-то через двести ярдов они не дошли до барьеров из плотного дерева, установленных по всей протяженности пляжа для защиты золотистого песка от размывающего действия сильных приливов.
Физз и Бимер легко, словно на Больших национальных скачках, перепрыгивали через эти двухфутовые барьеры. Наузад предпочитал лениво пробежаться перед тем как внезапно остановиться и пописать на зеленое от слизи дерево.
Окончив дело, он с невероятным усилием запрыгивал на барьер и приземлялся на другой стороне.
Это произошло, когда Лиза ожидала, пока Наузад пописает, — Тали увидела молодую чайку, сидевшую на ближайшем волнорезе.
Тали любит птиц. Но не в орнитологическом смысле.
Прежде чем Лиза успела среагировать, Тали сбросила ошейник и рванула к птице. Теперь Тали бежала быстро, по-настоящему быстро.
Но она все еще не могла тягаться с молодой чайкой, особенно если учесть крылья и скорость взлета последней. Птица расправила крылья и взлетела с медленной грацией, словно бы ей было наплевать на приближение сумасшедшей собаки.
Физз и Бимер продолжали бежать в противоположном направлении, когда сквозь свист прибрежного ветра до них донесся вопль звавшей их Лизы.
Обе собаки развернулись на месте и помчались обратно, преследуя Лизу и афганского бойцового пса (который уже давно так быстро не бегал, если бегал вообще), гнавшихся за Тали.
Тали с легкостью перепрыгивала просоленные морской водой деревянные барьеры и продолжала гнаться за чайкой.
В мгновение ока до Лизы дошло: на то, чтобы остановиться и привязать Наузада к волнорезу времени нет, так как атлетичная Тали может бежать еще долго, прежде чем прекратит погоню. Лизе могло помочь лишь чудо. И оно случилось.
Чайка повернула к морю. То же самое сделала Тали, начав прыгать через камни, выступавшие из лежащего впереди холмика. В своей слепой
