В комнате раздался звон: пьяные голоса разбили посуду. Но женщина не обернулась; только дернулась левая сторона лица.
– Да, конечно, это ничего. Вы же пишете, знаете всех… Володя старался.
Это был весомый аргумент. В ее представлении – нерушимый. У меня не хватило сил отменить его.
– Конечно, я посмотрю.
– Да-да, посмотрите, – она по-детски обрадовалась, даже улыбнулась. Первая улыбка после похорон – это ведь так важно. – Если что-то подойдет…
– Я вам сообщу.
– Только вы прочитайте, обязательно.
– Сегодня же вечером, обещаю вам.
– Он был очень хороший… Он верил…
– Вы извините, у меня так мало времени…
– Да, я понимаю. Все это… глупо и так внезапно!
Я уже прятал тетрадь в портфель, не желая скрыть подленькую торопливость…
На улице я закурил, затягиваясь жадно и глубоко. Рыжий город глотал ядовитый сок осени: монотонная слякоть. И все в этом маленьком провинциальном городке казалось неживым, окутанным тленом и безнадегой. Бог придумал позднюю осень в наказание за наши грехи, за неумение радоваться жизнью. И каждый год, из ноября в ноябрь, мы расхлебываем собственное уныние.
Не успел я сделать и десяти шагов, как меня окликнули. Я обернулся – из подъезда выбежала Рита Апух. Во время похорон не было возможности поговорить, а на поминках мы сидели по разные стороны стола.
– Дима, подожди…
– Что-то случилось?
– Нет, ничего не случилось.
Я помнил худую девочку с длинной русой косой, я помнил ее влажное напряжение, когда мы целовались под лестницей, сбежав с урока математики, помнил ее непрошибаемую молчаливость… Сейчас передо мной стояла красивая, уверенная в себе женщина. Сразу и бледная, и смуглая, стройная и крепкая, как скамейка в осеннем саду. Ярко накрашенные губы, вздорная стрижка под мальчишку, мудрый взгляд оттененных глаз и что-то невыносимо-призрачное в их глубине.
– Тоже не выдержала?
– Это уже не поминки, а пьянка. Ненавижу алкашню.
– Чего так?
– Мой первый муж… Ладно, неважно.
Некоторое время мы шли молча.
– Жалко Володьку, – сказал я.
– А мне нет. Губа жил мудаком и умер по-мудацки.
Вова Губин умер от страха. Идиотская история. Возвращался вечером с работы. Решил срезать и пройти через пустырь, мимо кооперативных гаражей. Чем-то разозлил стаю собак, живущих около свалки. Единственный свидетель – мужик, загонявший машину в гараж, – рассказывал, что собаки окружили Губу, зарычали, затявкали, не давая вырваться из кольца. Особенно злая шавка норовила схватить его за ногу. Губа (длинная сучковатая жердь) пытался отмахиваться пакетом, а потом вдруг странно дернулся и упал как подкошенный. Собаки кинулись на него, стали трепать куртку, разорвали штанину брюк. Когда мужик добежал, Володька уже был мертвый. Остановилось сердце.
– Сама-то как? – я не знал, что спрашивать, о чем говорить.
– Как в сказке: в ожидании принца.
– Достойное занятие. В сказках они всегда появляются.
– Они и в жизни появляются, только слишком поздно…
Рита внимательно на меня посмотрела. Щеки ее лизнул румянец, зрачки расширились. Потом она резко отвела взгляд и взяла меня под руку.
– Ты не против?
– Пожалуйста.
– На вечере встречи тебя вспоминали.
– И что говорят?
– Говорят, знаменитость… Ой, ладно, не скромничай.
