ядовито-вишневого цвета.
– Куда нас везут? – женский голос справа. Низкий, спокойный, ясный. Громкий. Громче дозволенного.
Голос показался Дюше знакомым. Он обернулся. Так и есть. Та самая девушка, что высовывалась из автобуса, кричала о «правах человека».
– В 45-е отделение, – ответил Дюша.
Разговаривать с задержанными не разрешали, но и не запрещали. Какая-то тонкая непонятная грань, которую каждый сотрудник сам для себя определяет.
Девушка молча кивнула и уткнулась в мобильный телефон.
Худая. Коротко стриженная. Каштановые волосы завиваются на концах. В больших карих глазах недовольство и дерзость. Чуть пухлые губы плотно сжаты. На овальном лице минимум косметики. Под нижней губой простуда. В носу маленькая серьга. Красивая пацанка.
Одета броско и со вкусом. Кожаная куртка нараспашку, цветастый шарф, многочисленные фенечки и амулеты. Красная обтягивающая водолазка на голое тело. Выпирают соски.
Ее можно было бы принять за подростка, если бы не налет грусти и опыта, скопившийся в острых сутулых плечах.
– А когда нас отпустят?
– Этого я не знаю.
Дюша обманывал. Дюша прекрасно знал, что все задержанные проведут сутки в отделении, в камерах, на жестких нарах, ворочаясь в полусне. Заснуть у них вряд ли получится: от железных дверей тянет сыростью и сквозняком. Днем их снова посадят в автобусы и отвезут в мировой суд на улицу Красных Текстильщиков. Там продержат до позднего вечера. Каждому впаяют административку и выпишут штраф в тысячу рублей. А ночь в камере… она отрезвляет.
– Так уж и не знаешь?
– Не знаю.
Красивая пацанка немного помолчала, а потом выдала:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Сержант Макеев. Довольна?
– Довольна, – она улыбнулась. – А что, Макеев, забьемся на свиданку? Завтра в 19.00 у Гостиного Двора? У меня в руках будет журнал Playboy.
Глядела открыто, смело и чуть насмешливо. Вздернула острый подбородок. Обнажила зубы, желтеющие от кофе и сигарет. А Дюша не выдержал взгляд, провалился, как двоечник у доски.
– Что, Макеев, не нравлюсь? Не в твоем вкусе? – порочная хрипотца в голосе и сразу же – заразительный хохот. – Мы будем милой парой – мент и политзаключенная. Как тебе такая стратегия 19?
– Дура ты. Вам много платят?
– Ты кретин или прикидываешься? – она повертела пальцем у виска и отвернулась к окну.
– Разговоры прекратить.
Девушка ему нравилась. Всегда любил такой тип: ягодно-фруктовый микс, горький шоколад. Дикие кошки. Никогда не будут есть с рук. Но таких мало осталось. Дюше всё как-то попадались рыхлые и доверчивые, как манная каша на воде. С такими тоже интересно первое время, но очень быстро надоедает их безропотная приторность. Уходил от них Дюша без сожаления, а прощальные истерики, слезы и размазанная тушь вокруг глаз только веселили, поднимали настроение.
Дикие кошки встречались реже. Почти не встречались. Занесенный в Красную книгу редкий вид. Это всегда так: чем дольше мечтаешь о счастье, тем оно больше издевается над тобой.
Обмен взглядами на встречных эскалаторах метро… Такой глупый и боязливый! Как в песне: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она…». Вот она, девушка твоей мечты, рядом проплывает. Наплюй же на приличия, сорвись, перелезь на встречный путь (а ведь девушки любят такие поступки). Скажи ей все, как есть, ничего не придумывай. В худшем случае потратишь двадцать пять рублей на повторный проход через турникет. А в лучшем – откроешь дверь в свою собственную сказку…
Нет. Только обмен взглядами, грустными и жадными. Проезжаете мимо, соприкасаясь прямой линией, и тут же в ногах колючая вялость. Ведь все решает одна секунда, одно мгновение, и либо ты доверяешь голосу собственного сердца, либо тупо спускаешься вниз.
Дикие кошки любят еще поезда дальнего следования. Как правило, едут плацкартой через несколько пролетов от тебя. Всегда едут на юг. Но в поездах Дюша обычно накачивался пивом, теряя уверенность с каждым глотком. Ну как тут подойти?
Может быть, во всем виновато движение? Эскалатор, поезд… Туда, сюда… Вот бы встретить кошку в очереди гипермаркета! Или чтобы она сняла квартиру напротив твоей. Или… Да мало ли вариантов. А сейчас так вообще тухлый номер. Митинг, «пазик», задержанная… Черт, революционерка херова!..
А может быть, все гораздо проще? Может быть, дикие кошки любят только диких котов?
