— Да!
— Отдай фотку.
— Нет.
— Отдай, фотку, Макс!!! Или ты мне больше не друг!!!
Несколько раз шумно выдыхаю, подхожу к Костику и опускаю руку ему на плечо. Вижу, как глаза горят от гнева и бессилия. Он понимает… он всё понимает…
— Дурак, ты, — шепчу, качая головой.
— Знаю, — выдыхает спустя паузу и падает на диван. — Просто… просто я… блин, Макс, я был уверен — она не такая, как все. А ты… блин, ты мне всю уверенность ломаешь.
— Потому что я прав, — опускаюсь рядом и с пониманием смотрю на Костика.
— Но она не такая… Я знаю, — продолжает твердить своё таким голосом, будто вот-вот разрыдается. — Лиза не может быть такой, какой ты её считаешь.
— Почему? — Не понимаю. — Ты же видишь, Костян, я не придумываю, она не замечает тебя. Знает, что ты втрескался в неё по уши, но полностью тебя игнорирует. Как будто ты… пусто место. Так что… просто заканчивай уже это всё, не будь идиотом. И хватит уже… — отправляю смятую в комок фотографию на пол, — хватит уже писать её всю эту чушь.
— Я скажу ей, — вдруг объявляет Костян, глядя в потолок. — Скажу! Завтра! Прямо в лицо возьму и скажу! Приду к ней домой и прям с порога, как скажу!
— Ага, — тихонько посмеиваюсь. — Просто заканчивай с этим, Костик. Хватит, правда. Забудь ты её.
— Завтра, Макс! Слово даю! Пойду и признаюсь!
— Ну и пошлёт она тебя.
— Не пошёл.
— Вот увидишь.
— Завтра, — продолжает сам себя убеждать Костик. — Завтра. Точно — завтра!
— Как скажешь, — обречённо вздыхаю.
— Но у нас ещё есть сегодня, — проницательно замечает. — Напьёмся?
— Я не пью.
— Сегодня можно. Завтра у твоего друга самый важный день в жизни! Напьёмся! По рукам, братишка?
— Нет.
— Ты мне друг или кто?! — рычит.
— Блин, — сдаюсь.
— Ну вот и отлично! — с довольным видом Костик хватается за телефон. — Позвоню пацанам.
— Я не дал дописать ему, — чувство вины в голосе Макса, будто наизнанку его выворачивает. Присел рядом, но в глаза мне не смотрит. Достаёт сигарету и крутит между пальцами. — Он умер в тот же вечер.
Море шумит, бушует, но в голове настолько тихо, в мыслях тихо, что даже не слышу, как пенные волны разбиваются о берег.
Одинокая слезинка сбегает по щеке и падает на фотографию, которую я до боли в пальцах сжимаю в руках и смотрю на надпись в самом уголке, выведенную тем же почерком:
Звуки возвращаются в сознание, как и способность двигаться лишь тогда, когда прямо с парапета на колени к Максу падает какой-то чёрный комок, и тот от неожиданности подпрыгивает на месте.
— Не трогай его! — неосознанно кричу на весь пляж, подскакиваю на ноги и как сумасшедшая тычу пальцем то в Макса, то в маленького котёнка, которого он схватил за шкирку и с придирчивым видом рассматривает.
— Не трогай его! — повторяю, с угрозой в голосе. — Или я… или я за себя не отвечаю.
