— Да-а… и что только Яроцкий в ней увидел?
— А ты прикинь, как Вероника себя чувствует?
— Угу, не позавидуешь. Вовремя она за голову взялась.
— Не слушай их, — Зоя толкает меня в бок. Зоя уже в форме и в кроссовках, готова к занятию.
— Да я и не слушаю, — пожимаю плечами.
— На тебе лица нет.
— Трахнет её и бросит, — громче говорить начинают.
— Да сто пудов!
— Не слушай! — Зоя вновь толкает меня в бок. — Когда папа в ночную уходит?
— В пятницу.
— Значит, в пятницу и сделаем
Выпрямляюсь, как струна, по коже ледяная дрожь проносится.
— Зоя…
— Времени нет. В пятницу. Всё, Лиз. Сделаем по-быстрому и уберёмся. Бабуля нас прикроет.
— Нет, не прикроет.
— Прикроет! — Зоя в меня глазами стреляет. — А когда уснет, мы и свалим тихонько.
— Ох, Зой… — тяжело вздыхаю, потирая лицо ладонями.
— Она ж ещё и целка, да? — вновь разговор невольно слышу и скукоживаюсь вся.
— Не надо, Зоя! — шиплю, притягивая её к себе за рукав, потому что та уже в атаку бросаться собирается. — Они только этого и добиваются. Провоцируют.
Зоя шумно выдыхает и всё же опускается на скамью рядом со мной.
— А с другой стороны Яроцкий тоже давно уже не айс. Я даже поздравила Светлакову, что она его бросить решила.
— О, как! — посмеивается Зоя. — Слыхала? Всё, ты не разлучница, Лиз. Можешь расслабиться.
— Ага, особенно после того, что папа сказал, — продолжают свои сплетни.
— Точно. На фиг этого Яроцкого. Тот ещё псих.
— Весь в мамочку.
И дружное хихиканье эхом проносится по залу, когда я не сдерживаюсь и всё же удостаиваю эту весёлую компанию девчонок презренного взгляда.
— Так это, правда? — говорит одна из них и на меня как бы случайно косится.
— Слышала, как они с мамой на кухне обсуждали то, как хорошо, что мы с сынком психопатки в одном классе не учимся, — блондинка перебрасывает длинные кудри за спину и стреляет в меня гадким взглядом. — Не повезло некоторым.
— О чём она? — непонимающе протягивает сбоку Зоя.
— Ага, — весело протягивает та же блондинка, вспоминаю, что её вроде бы Настя зовут, — прикинь, как я офигела?
— Ещё бы… Мамаша психа из психушки сбежала. Спать страшно. Лучше бы она сдохла там.
Не помню, в какой момент поднялась на ноги. Не помню, как делала шаги. Помню лишь, как Зоя что-то вслед закричала, а я в этот момент уже хватаю эту блондинистую суку за грудки и вздёргиваю на ноги.
В ушах звенит, голова идёт кругом, но впервые в жизни меня одолевает такая слепая ярость, когда я собственными руками готова размазать эту дрянь по стенке. И плевать, даже если она лгала!
Блондинка смотрит на меня во все глаза и ещё что-то пытается сказать, как вдруг раздаётся громкий хлопок и её голова круто разворачивается вбок, а на щеке пылает красное пятно.
Я не трогала её…
Это неё…
Я не трогала её.
Кулаки разжимаются, и блондинка со звонким всхлипыванием падает на скамью, прижимая ладонь к щеке.
— Услышу ещё хоть слово об этом и клянусь, убью тебя на хрен! — свирепо шипит Вероника, хватая блондинку за волосы.
— Поняла… поняла… прости, — рыдает та, и за нашими спинами раздаётся свисток Дмитрия Александровича.
— Хочешь что-то добавить? — горящими злобой глазами Светлакова смотрит на меня. — Давай, пока я держу её!
— А ну-ка прекратить! — кричит учитель, шагая к нам. — Светлакова! Отпусти её! Ты что творишь?! Ты что… ты… ты… ты УДАРИЛА ЕЁ?!
— А это не я, — легкомысленно улыбается Вероника, будто от грязи отряхивая ладони. — Да, Насть? — кивает блондинке. — Кто тебя ударил?
