* * *
Остаток дня мы с Дексом молчали о следах, что было просто, ведь Митч ушел после обеда из заваренного из порошка супа, бормоча что-то про замеченного оленя. Мы с Дексом могли ничего не делать.
Я ничего не делала, листала журналы двадцатилетней давности, оставленные на полке. Декс дремал в спальне. На миг я подумала, что пребывание наедине приведет к соблазнению. Это было романтично, если подумать. Мы были одни в хижине в лесу, легкий снег падал снаружи, пылал огонь, и я не могла перестать думать о сексе на шкуре у камина. Я немного пофантазировала, как он позовет меня с собой в постель, возьмет меня прямо на полу. Мы бы не успокоились, пока были вместе. И нам не было бы скучно.
Но все было не так, мы были не вместе, и это было даже хорошо. Отношения с Дексом теперь были натянутыми и странными, но мы справлялись. Я бы справлялась лучше, если бы не возбуждалась, если бы меня не манила мысль забраться на него. И если бы я не узнала, что та татуировка про меня. Это сбило меня, добавило еще слой смятения в яму наших отношений.
Я переживала из-за себя, боялась, что снова сотворю что-то глупое, как та попытка сделать минет. Нельзя было напиваться рядом с ним, но порой я боялась, что просто внезапно поцелую его. И что тогда? Скорее всего, мы займемся сексом. А потом? К чему это приведет, кроме дурацких маневров и боли в сердце?
А еще татуировка.
Дурацкая татуировка. Декс видел свет.
Он видел меня.
Я тряхнула головой, пытаясь ослабить давление в груди и тепло между ног. Забавно, как часть тебя может быть в смятении, а другая хотеть развлечений.
Я листала страницы затхлого журнала, думая об Аде, размышляя, как она держится с родителями. Я скучала по всем, если честно. Больше всего по Аде, но и по едким комментариям отца касательно вечерних новостей, по тому, как мама прихорашивалась в зеркале в прихожей, чтобы выйти из дома. Глупости, но мне их не хватало. Пришлось напомнить себе, что простой ситуация не была бы, если бы я осталась. Они следили бы за мной, как за сумасшедшей, ожидая, когда я сойду с ума. Как бедная Пиппа.
Мысль о ней добавила боли внутри. Я задумалась, где она сейчас была, наблюдала ли за мной. Я подумала о Тонкой Вуали, как близко она была ко мне. Если я присмотрюсь, то увижу ее? Смогу ли тогда пройти сквозь нее? Я прошла туда почти нормальной, а вышла со странной способностью, и мои мысли слышала Ада, а, может, и остальные. Что будет, если я пройду туда снова?
Я скользила взглядом по домику, глаза слипались в сгущающихся сумерках и жаре огня. Пиппа меня уже не пугала, и я надеялась, что однажды она покажется мне еще раз. У меня еще были вопросы, и я знала, что ее сложности не обойдут меня полностью.
Наверное, я уснула в кресле, потому что потом я открыла глаза и услышала смех Декса и Митча и звон тарелок и вилок.
Я подняла голову, слюна стекала мне на плечо. Я оглянулась на кухню. Они резали мертвого зверька, казалось, даже поладили. Это мне не нравилось.
Я вытерла подбородок и встала, ослабев ото сна, не удивляясь, что снаружи уже было темно.
Декс первым заметил мое присутствие.
— Спящая красавица проснулась, — сказал он с ухмылкой.
Я уперла локоть в кресло и смотрела на них издалека.
— Что вы делаете?
— Ого, ты погасла, как свет, — отметил Декс. — Уверена, что не трогала бурбон Митча? Я бы повеселился с тобой, если ты пила.
Он с намеком пошевелил бровями. Я мрачно посмотрела на него и обрадовалась, увидев, как Митч смотрит на Декса с плохо скрытым презрением, словно он не считал его угрозой до этого момента. Может, не стоило так радоваться из-за этого, но я хотела, чтобы Митч знал, что его жуткая игра далеко не доведет.
Я кивнула за зверя.
— Что это?
Митч медленно отвел соколиный взгляд от Декса и продолжил резать.
— Заяц, — прорычал он и с силой опустил нож. — И рябчик.
О, мда. Я подумала, что стоит стать вегетарианкой.
— Снаружи греется гриль, — сказал Декс, отмывая руки бутылкой воды и дезинфицирующим средством для рук. — Уверен, это вкуснее, чем выглядит.
Я рассеянно кивнула и прошла к двери, сняла с крючка пальто, надела шарф и шапку. Это раздражало больше всего здесь: каждый раз, когда мне хотелось в туалет, нужно было бороться со стихиями. Я ощущала себя младшим братом из «Рождественской истории».
Когда я вернулась, Митч стоял у гриля рядом с дверью, переворачивал рябчика на горячих углях. Запах был вкусным, жар густыми облаками
