Хемингуэй заглянул в свои записи.
– Хорошо. Возвращаемся к вашему второму приходу в дом. Долго вам пришлось ждать поезда на Ирлс-Корт?
– Нет. Я даже пробежалась, чтобы попасть на поезд.
– Как долго вы обычно едете?
– Минут пятнадцать-двадцать. Дорога занимает, как правило, полчаса.
– Можете прикинуть, сколько времени вы провели дома?
– Немного. Мне трудно вспомнить… Наверное, минут десять-пятнадцать.
– Полагаю, мы не ошибемся, если предположим, что вы вернулись в половине восьмого?
– Примерно, – подтвердила она, взволнованно глядя на него.
– Вы, случайно, не заметили, оставалось ли на вешалке в холле пальто?
– Я туда не взглянула, извините. Сразу поспешила сюда. Я заметила лишь свет в столовой, но никакого движения. Решила, что Фримби внизу. Он меня на дух не переносит – как, впрочем, и я его. Я знала, что, заметив меня, дворецкий обязательно наябедничает миссис Хаддингтон. Я открыла этот ящик – она указала на верхний ящик стола, – забрала чек и… попыталась незаметно сбежать. Но Фримби все же оказался в столовой и услышал, как я ухожу. Остальное вам известно. Я сглупила: попросила Фримби не выдавать меня. Да еще хотела не пустить его к миссис Хаддингтон с докладом, что я опять в доме, потому что знала: она непременно придумает для меня какое-нибудь гиблое задание… Напрасно я вам все рассказываю. Сама слышу, как фальшиво это звучит!
– Я бы так не сказал, – возразил Хемингуэй, делая запись в своем блокноте.
– Понятия не имею, зачем я ей здесь понадобился! – воскликнул Тимоти. – Чудо, а не свидетель, верно, старший инспектор? Я бы без малейшего колебания поручил ей дать показания в суде.
Бьюла слегка улыбнулась.
– Еще один вопрос, мисс Бертли, – произнес Хемингуэй. – Вероятно, вы предпочтете, чтобы я задал его без вашего юридического консультанта? Он мог бы выйти к мистеру Кейну в столовую. Вам достаточно будет разок вскрикнуть, чтобы он примчался к вам на выручку.
– Неужели впереди новые отвратительные откровения? – предположил Тимоти.
Бьюла покачала головой:
– Нет, я не стану ничего утаивать от мистера Харта. Спрашивайте!
– Что явилось причиной вашей размолвки с миссис Хаддингтон утром?
Она вспыхнула.
– О!..
– Я вас предупреждал, – напомнил Хемингуэй.
– Надо полагать, причина размолвки вам уже известна. Не сомневаюсь, Фримби подслушивал. Миссис Хаддингтон пронюхала, что вчера вечером я ужинала с мистером Хартом и… и изволила гневаться.
– Дальше!
– Она… грозила рассказать ему… про меня. – Бьюла подняла голову. – Пообещала обязательно это сделать.
– А что сказали на это вы?
– Зачем спрашивать? Вы и так знаете.
– Неверно! – вмешался Тимоти. – Ему известен только рассказ Фримби. А ты озвучь собственную версию. Если хочешь, я выйду.
– Дело не в этом! Просто ты предлагаешь мне самой вдеть голову в петлю.
– Боже сохрани! – воскликнул Тимоти. – Теперь, любимая, ты должна все рассказать старшему инспектору!
– Я заявила, что собираюсь выйти за тебя замуж и пойду ради этого на все. Что-то в этом роде… Точных слов не помню, потому что была взбешена. Сказала, что не позволю ей помешать мне. Добавила, что ни перед чем не остановлюсь, если она попробует вмешаться. Но я же не имела в виду убийство!
– Нет? – уточнил Хемингуэй. – Тогда, может, объясните, что вы имели в виду, мисс Бертли?
Вид у нее был встревоженный.
– Ничего! Люди болтают много глупостей, не думая.
– А теперь подумайте! – посоветовал он. – Это может оказаться важным. Вы произнесли угрозу и сейчас сами это признали. Если вы подразумевали не насилие, то что? Как вы могли навредить миссис Хаддингтон?
Тимоти, пристально наблюдавший за ним, проговорил:
– Бьюла, тебе известно что-то, чего она не желала разглашать?
– У меня были подозрения, но… Послушайте, это было несерьезно! Я просто хотела припугнуть ее. Я бы никого не стала шантажировать, даже миссис
