– Сбежать от следствия? Хорошая подруга.
– Иначе меня посадят!
– Теперь уже наверняка, – говорит он и, заметив ужас в моих глазах, пытается перевести тему. – Как думаешь, кто убил Катьку?
– Не представляю.
– Как насчет Олега? Почему ты так уверена, что это не он? Убивать дочку специально он бы не стал, но вдруг на него нашло затмение, бешенство…
– На Олега это не похоже. Он умеет держать себя в руках.
– Умеет он, как же… Где было его хваленое самообладание, когда он поставил тебе фингал под глазом?
– Олег не сумасшедший. Он оставался спокоен, даже когда бил меня.
При этих словах вилка в руке подрагивает. Что толку скрывать? Олег меня бил, и сосед, конечно, знал об этом. Он не раз пытался расспросить меня о ссорах с мужем, но наши разговоры всегда выходили мне боком. После свадьбы Олег сделал все, чтобы на моем пути встречалось как можно меньше мужчин. Игорь был единственным представителем противоположного пола, с которым я перемолвилась парой слов за последний год.
– Тебе лучше знать, – сдается он. – Если Олег не убивал дочку, кто тогда пустил Катьку на сало? Может, враги?
– Какие враги у пятилетней девочки? – с трудом сглотнув, кладу недоеденный кусок сала обратно на тарелку.
– При чем здесь девочка? Я говорю о твоих врагах. Кто-нибудь хотел тебе насолить?
– Мне? Зачем?!
– Откуда мне знать. Может, отвергнутый ухажер или бывший любовник. Вспоминай!
– Не было у меня ни ухажеров, ни любовников, – говорю я и тут же прикусываю язык.
– Святая!
– Не святая, – прячу лицо в ладонях.
– Ну, соберись! – похлопывает меня по плечу Игорь. – Как ты докажешь свою невиновность, если сама все время сомневаешься?
– Я бы жизнь отдала за уверенность, что не убивала Катю.
– Жизнь не надо, хватит получаса.
Ладони отрываются от лица, я пытаюсь разглядеть Игоря сквозь мутную пелену слез.
– Думаешь, я просто так с утра пораньше съездил в центр и купил в «Детском мире» самую большую куклу? Кстати, она интерактивная: понимает речь, умеет разговаривать, ест и ходит на горшок. Надо ее покормить. Хочу посмотреть на интерактивные какашки.
– И что мы будем с ней делать? – оглядываюсь на чудо-куклу. – Подбросим Олегу и посмотрим, как его хватит инфаркт?
– Хуже. Мы ее убьем.
– Собираешься убить куклу? Чем, интерактивным топором?
– Не я, а ты. Проведем следственный эксперимент. Пойдем ко мне в спальню.
– Вот еще!
– Передвинем мебель, – игнорирует мои возражения и выходит из кухни Игорь. – Надо воссоздать место преступления.
Мне ничего не остается, как поднять с пола куклу и пойти за Игорем. Его спальня не похожа на Катину комнату, но набор мебели почти совпадает, за одним исключением: с первого взгляда мне не удается обнаружить шкаф. Интересно, где он хранит идеально отглаженные рубашки?
– Показывай, где что стояло.
– Нам понадобится шкаф.
– Хм… – чешет щетину на подбородке Игорь. – Катька могла об него удариться, когда падала?
– Вряд ли. Она стояла ближе к кровати.
– А где стояла кровать?
– В углу, возле окна.
– Хорошо, что у нас есть окно, а то это могло бы стать проблемой, – говорит он и отступает на шаг. – Будешь смотреть или займешься делом?
– Хочешь, чтобы я двигала мебель?
– Так, – упирает руки в боки Игорь, – предупреждаю заранее: я не собираюсь делать все за тебя. Мое согласие помочь не означает, что ты можешь сложить ручки и ждать, пока я найду убийцу.
– А я и не жду. Просто у меня не получится передвинуть двуспальную кровать.
– То ты говоришь, что отдала бы все на свете, лишь бы оправдаться, то отказываешься двигать мебель.
– Я не собираюсь оправдываться! Если Катя умерла из-за моей пощечины…
– Если бы да кабы… Хватит гадать! Делай, что надо, и будь, что будет.
Воодушевившись призывом, я изо всех сил налегаю на центр кровати. Вместо того чтобы сдвинуть двуспальную махину, скольжу по ламинату. Ноги
