Теперь мне на самом деле становится нехорошо. Неделю назад я бы посчитала такой документ запоздалой первоапрельской шуткой. После Катиной смерти я готова поверить во что угодно, но заявление на развод все равно бьет под дых.
– Ну что, убедились?
Я киваю и с трудом приподнимаюсь на мягком диване. Секретарша убирает бумаги в стол. Адвокат помогает мне встать на ноги. Скрючившись, я шаркаю к выходу.
– Найдете паспорт – приходите, мы сделаем вам копию!
Секретарша что-то еще кричит мне вслед, но ее голос обрывает хлопок двери. В нос ударяет запах сырости. Я выбираюсь из смрадного коридора на улицу, но воздуха все равно не хватает.
– Что с тобой? – подхватывает меня под руки Игорь. – Тебе плохо?
Я качаю головой и окончательно теряю почву под ногами. Он усаживает меня на куртку и машет перед лицом ладонями, стараясь нагнать воздуха. Отвернувшись, я фокусирую взгляд на грязной двери.
– Бумаги достать не получилось?
– С пустой обложкой от паспорта? Кстати, я забыла ее в конторе.
– Ничего, я давно хотел новую.
– Меня больше волнует адвокат и его секретарша. Пошли отсюда, пока они не заметили обложку. Чего доброго, решат догнать старушку.
Мы идем, и каждый раз, как Игорь пытается со мной заговорить, я ускоряю шаг. Идти в туфлях без каблуков, пусть даже на пять размеров больше моей ступни, получается гораздо быстрее, чем на Ириных шпильках. Возле дома Игорь так сильно отстает, что мне приходится ждать его на крыльце.
– Ну так что? – открывает он дверь и пропускает меня вперед. – Адвокат отказался дать тебе бумаги без паспорта, и ты ушла?
– Нет, я забилась в припадке и потребовала мне их показать.
– Я серьезно.
– Я тоже. Мне даже удалось прочитать документ по диагонали. Это заявление на развод.
– Ольга Семеновна замужем?!
– Она вдова, а я, как оказалось, без пяти минут разведенная женщина.
– Да ладно! Олег что, не мог сам сходить к адвокату?
– Видно, мама не дала. Побоялась огласки.
– По крайней мере это объясняет, почему она обратилась в шарашкину контору. Какие они выдвинули условия? Может, стоило подписать бумагу, пока не поздно?
– Без раздела совместно нажитого имущества, с взысканием алиментов на Катю.
– Я ж говорил, дочка так достала Олега, что он готов был на все, лишь бы от нее избавиться. Сначала попытался сплавить ее тебе, а когда не получилось…
– Ты не понял. Катя должна была остаться с Олегом, а от меня требовались только деньги.
– Олег хотел получать с тебя алименты?! Вот уж точно, наглость – не порок, а способ выживания.
– Я бы платила, только бы Катя оставалась жива…
– Ты хоть представляешь, сколько потребовалось бы денег, чтобы ее прокормить? Ты бы всю жизнь ей на сало работала! Кстати, а раньше про заявление на развод ты ничего не знала?
Я закрываю лицо ладонями и опускаюсь на диван. Игорь садится рядом и поглаживает меня по спине.
– Дин, ты что, расстроилась?
Я качаю головой.
– Не плачь, – Игорь обнимает меня за плечи и целует в макушку. – Твой Олег – козел, его мамаша – волкодав, а ты в этой ситуации – невинная овечка. Смирись и живи дальше.
Он убирает ладони и заглядывает мне в глаза. Лицо Игоря оказывается так близко, что я чувствую на губах его дыхание. По коже пробегают мурашки, и я отворачиваюсь.
– Включи телевизор, – вытираю слезы рукавом плаща. – Скоро начнутся местные новости.
Продолжая меня обнимать, Игорь нажимает кнопку на пульте.
– Я больше не хочу быть овечкой.
– Вот это правильно. Ты уже изменилась. Разве овечка смогла бы переодеться в волчью шкуру?
– В волкодавью, – улыбаюсь я. – Ты сказал, моя свекровь – волкодав. Знаешь, чего я не пойму?
Игорь качает головой.
– Почему Олег так и не подал на развод в апреле? Зачем понадобилось ждать целых два месяца?
