бисеринками. Но постепенно Алина овладела этим ремеслом, раскрашивать деревянных куколок и матрешек ей понравилось куда больше, чем просто рисовать. К тому же она нашла то, что так искала, — способ использовать свой дар избавлять от боли и самой при этом не страдать. Всю боль Алина с тех пор отдавала матрешкам.
Ее лечебный дар развивался. Став чуть постарше, девочка научилась не только снимать простую боль, но и излечивать от несложных болезней вроде простуды, расстройства желудка и отита. Ей было нетрудно избавить кого-то от недомоганий, она сама служила лишь «проводником», а болезнь «забирали» матрешки, которые бабушка затем сжигала на пустыре. О даре Алины знал лишь очень узкий круг, ограниченный семьей и несколькими близкими друзьями родителей. Мама, опасаясь того, что дочь может навредить себе, не афишировала ее способности. Бабушка одобряла такую секретность, но по другой причине: не хотела шумихи вокруг девочки, которая еще даже в подростковый возраст не вступила.
Однажды к ним вечером забежала мамина подруга, тетя Света, и пожаловалась на покалывание в груди.
— Уже неделю не проходит. Поначалу всполошилась, думала, сердце, но корвалол не снял, — рассказывала тетя Света за чаем при Алине. — Думаю, нерв застудила. У меня на работе из форточки сильно тянет. Может, Алиночка мне поможет? Не просила бы, но невмоготу уж, обезболивающее не помогает. Измучилась, особенно по ночам. Выспаться хочется.
Мама не могла отказать близкой подруге, и Алина сходила в комнату за деревянной заготовкой, кисточками и краской. Какой будет «по цвету» боль тети Светы, девочка еще не знала, но от предвкушения любимой работы в кончиках пальцев появилось знакомое покалывание, а внутри — радостное возбуждение. «Лечить» Алине очень нравилось. А еще больше нравилось то, что ее лечение помогало.
Но с тетей Светой внезапно все оказалось по-другому. Когда Алина приложила ладошку к груди женщины, она почувствовала не боль, а «увидела» плотный темный сгусток. Поначалу он показался Алине бестелесным, как дым, но затем обрел плотную текстуру и, словно хищное существо, раскинул в стороны щупальца. Алина невольно отшатнулась, а затем, спохватившись, пробормотала:
— Тетя Света, у вас там… комочек.
— Где? — не поняла гостья. — Какой комочек? Это нерв воспалился?
— Не нерв, — мотнула головой девочка, почему-то наполняясь уверенностью в том, что говорит верно. — Комочек. Вы о нем не знаете. Его не видно. Он и болит.
— Светка, — внезапно встревожилась мама Алины, которая тоже находилась там. — Ты врачу давно показывалась?
Тетя Света пробормотала что-то невразумительное, а мама метнула на дочь быстрый взгляд и ласково, но решительно, попросила:
— Дочка, подожди нас в комнате.
— Но у тети Светы болит…
— Да-да, знаю. Потом, потом ей поможешь, хорошо? Дай мы немного поговорим.
Мама настояла на том, чтобы тетя Света срочно обратилась к врачу и сделала необходимые исследования. Диагноз подтвердился: у маминой подруги был рак, но еще в той стадии, когда необходимое лечение могло дать хорошие результаты. И пока тетя Света проходила терапию и облучение, Алина помогала ей, как могла, — снимала тошноту, вызванную приемом «химии», и боли.
— Святая у тебя дочка, — приговаривала в каждый визит тетя Света и щедро засыпала девочку гостинцами. — Если бы не она…
Алина поступила в вуз, удивив родных тем, что не выбрала ни художественную академию, ни медицинскую. Но после окончания по прихоти судьбы попала в компанию, имеющую отношению к производству медикаментов. Руководила отделом приятная и доброжелательная Вера Сергеевна, работать под началом которой Алине нравилось. Девушка зарекомендовала себя с лучшей стороны и довольно стремительно начала восхождение по карьерной лестнице. Зарплата у нее была хорошая, жила она в квартире, доставшейся ей от бабушки по папиной линии, расходовала средства с умом, поэтому могла позволить откладывать некую сумму на машину и путешествия.
Но однажды в их компанию пришел новый сотрудник, Александр Долинин, которого определили в соседний отдел под руководство молодой и амбициозной начальницы Таисии. Алина и Александр виделись ежедневно, но все их общение сводилось к рабочим вопросам. Может, Алина бы и дальше не замечала в новом сотруднике симпатичного и обаятельного парня, которого, оказывается, уже успели обсудить все местные кумушки, если бы не замечание ее непосредственной начальницы:
— Алекс зачастил в нашу комнату.
Замечено это было между делом, в то время, когда Алина обсуждала с Верой Сергеевной какой-то вопрос, поэтому девушка пропустила показавшуюся ей неважной реплику мимо ушей. И только когда начальница, усмехнувшись, добавила, что Александр зачастил к ним из-за Алины, удивленно замолчала.
— Ну что ты застыла? Не замечаешь, как он с тебя глаз не сводит? О-о, девочка, заработалась ты. Сколько тебе лет? Двадцать четыре? Такая молодая, а в голове — одна работа.
Вера Сергеевна поднялась с места и, обогнув стол, остановилась напротив Алины:
— То, что ты так предана работе, — это хорошо, даже очень. Но замыкаться только на ней — не дело. Ты ведь ни с кем не встречаешься? А Саша вроде неплохой парень.
