Чувствуя себя очень одинокой, она выскользнула из бального зала, и никто, похоже, этого не заметил.
Она знала, что не вправе осуждать маркиза, потому что нечто подобное должно было случиться — рано или поздно.
«Но я привыкла к нему, словно он и правда мой старший брат! А братья так не поступают. Они не оставляют сестер без присмотра!»
Подходя к каюте, она намеренно замедлила шаг — на случай, если из каюты маркиза послышится шум. «Это совсем не то, что подслушивать», — сказала она себе. Она просто о нем беспокоится…
Но из-за соседних дверей не доносилось ни звука, и, испытав некоторое облегчение, Лексия прошла к себе.
Энни помогла ей раздеться и уложила в кровать.
«Наверное, не нужно было уходить, не предупредив Фрэнка, — думала она. — Хотя он мог бы подумать, будто я хочу, чтобы он тоже ушел… Но как я могла ему сказать, если не знала, где он?»
Сомнительным утешением стала мысль, что в это странное путешествие они с маркизом отправились, чтобы завязать новые знакомства, а не выбирать из тех, кого им пытаются навязать.
«И я могла бы получить от вечера удовольствие, если бы Дионисио не оказался таким занудой. Он хорошо танцует, но разговаривает только о своей кузине. И, похоже, заинтересовался мной не настолько сильно, как она — Фрэнком!»
Лексия перевернулась в постели и попыталась уснуть, но как это сделать, когда все время прислушиваешься, не хлопнет ли дверь соседней каюты?
Из коридора не доносилось ни звука, и Лексия подумала, что к этому времени сеньора Хуанита наверняка увела маркиза на палубу и теперь они флиртуют в свете луны.
«Вздор! Она не из тех женщин, которые ему нравятся».
Она повторяла это про себя снова и снова, но правда состояла в том, что Лексия понятия не имела, какие именно женщины маркизу нравятся.
Хуанита была красива и богата, и, если он ее выберет, это будет только его собственное решение.
А вдруг Фрэнк решит, что это все, что ему нужно? И если он всерьез увлечется сеньорой, про нее, Лексию, он забудет, перестанет уделять ей время…
«Господи, прошу, не дай этому путешествию закончиться слишком рано!»
Этот крик души исходил из самой глубины ее сердца.
Лексия понимала, что следует быть благоразумной, что маркиз поступает так, как и было запланировано, но все же была разочарована и ничего с этим не могла поделать.
Что-то пошло не так, и она сама не до конца осознавала, что именно.
Засыпая, она все еще прислушивалась к шумам в коридоре, не желая признаться в этом даже самой себе.
На следующее утро, проснувшись, Лексия посмотрела в иллюминатор и обрадовалась: впереди был новый день, солнечный и прекрасный.
Но она тут же вспомнила вчерашний вечер, и солнце словно закатилось за тучу.
Она так и не услышала, когда маркиз вернулся к себе. Из этого следовало, что он до позднего вечера развлекал состоятельную испанскую вдову. И, быть может, они даже вернулись в бальный зал.
Или прогуливались по залитой лунным светом палубе.
Или она заманила его в свою каюту…
«Сеньора Кадис — очень красива, — рассуждала Лексия. — И он вряд ли смог не ответить взаимностью, если бы она задумала его увлечь. Но зачем так скоро? Я не готова. Я бы хотела, чтобы Фрэнк еще немного побыл со мной! А может, лучше, чтобы он побыл со мной подольше?»
Она попыталась засмеяться, но даже ее собственные уши уловили в этом неискренность и фальшь. Завтрак Энни подала ей в постель, но съела Лексия совсем немного. Аппетит неожиданно пропал.
И только она вознамерилась встать и одеться, как в дверь постучали.
Энни пошла открывать, и послышался голос маркиза:
— Я могу войти?
— Минутку! — крикнула Лексия, хватая пижамную курточку.
Она не могла позволить, чтобы Фрэнк увидел ее в шелковой ночной сорочке с большим вырезом на груди, но если накинуть сверху пижамную курточку, то приличия будут соблюдены.
— Входи! — разрешила она.
Энни отступила от двери — и маркиз вошел в комнату с улыбкой на устах.
— Я позавтракала в постели, — пояснила Лексия. — Не зная, в котором часу ты лег спать, я подумала, что, возможно, ты проваляешься в постели до ленча.
