опомнился и пошел устраиваться на ночь. Эх, невеселые мысли лезут в голову...
Проснулся поутру от звенящей тишины. Ветер, наконец, затих, и мир снаружи пещеры был укрыт мягким покрывалом снега. Звуки были, конечно. Лошади вышли из укрытия и теперь, чуть всхрапывая и переминаясь, с хрустом обгладывали какой-то куст. Анна обнаружилась тут же, у входа, тихо беседующей с незнакомцем возле костра - настоящего, не магического костра, от которого вокруг разносился тонкий аромат, и слышалось легкое потрескивание сухих поленьев.
При приближении Тиссы человек вскинул голову:
- Вот ты, значит, какой, Тисса из Фортклифа.
Представляться самому как бы не обязательно, - Тисса мысленно поморщился.
- Вы меня, кажется, знаете, а я вас - нет.
- Да и необязательно, - незнакомец словно прочитал его мысли, - Монахом люди кличут.
Тисса плохо знал местные легенды - да вообще не знал, что уж, - но имя Монаха пару раз проскакивало в библиотечных документах. Достоверности в тех историях, правда, было... Кхм. Но вот поди ж ты - кто бы он ни был, этот человек, он хотя бы существует.
Анна тем временем поднялась и подошла ближе:
- Вот и все, Тисса. Тут наши пути расходятся. Неожиданно немного, да.
- Куда ты теперь? - только и смог выдавить Тисса. Неожиданно - это очень мягко сказано.
- В Столицу, и срочно, - она покосилась на Монаха, - многие силы пришли в движение, и сейчас самое время действовать, так что я нужна в другом месте.
- А камень?
- Помнишь, что я вчера сказала? У каждого своя дорога, и зачастую путь важнее цели. Держись, береги лошадей.
Она отступила на несколько шагов и вдруг превратилась в ворона. Не оборачиваясь, птица полетела прочь. Воронько поднял голову и, навострив уши, последовал примеру своей хозяйки. Взаправду ведьмин конь.
Тисса повернулся к Монаху, но тот, поймав его взгляд, только пожал плечами и исчез.
Гефер очнулся, словно от глубокого сна. Он - то, что от него осталось, - все еще был во власти Ксаргона. Как свечка: захотел - зажег, надоело - задул. Вокруг царил полумрак, клубились серые облака. Пустота, заполненная чем-то и одновременно ничем. Отчаяние, доводящее до тошноты.
- Нравится? - голос Хранителя показался лишним в этом пространстве, но он же вернул Геферу самообладание.
- Что это?
- Хаос. Так выглядит мертвый мир, мир, для которого нарушился баланс. Не тот баланс между Жизнью и Смертью, о котором вы, люди, по недоразумению печетесь, а баланс должного. Здесь нет ни радости, ни страдания, ни рая, ни ада - ничего.
Оглядываясь вокруг и везде встречая один и тот же серый безликий туман, Гефер чувствовал, что теряет себя: его сознание растворялось в этом пространстве из ничего, и уже даже голос Хранителя не помогал. Словно ощутив его смятение, Хранитель хохотнул и с легким шуршанием материализовался перед Гефером.
- Здесь есть я.
Вот утешил, так утешил. Посреди серых облаков Ксаргон смотрелся абсолютно чужеродно. Да и вообще являл собой зрелище не для слабонервных. Синий огонь в глазах погас, уступив место разгорающемуся золотому пламени. Белый балахон потемнел, словно впитал в себя серость окружающего мира. По утратившим пронзительный синий цвет перчаткам и плащу пробегали красные и золотые всполохи. Некогда синие ленты окрасились в багряно-красный цвет.
Видимо заскучав в состоянии невесомости, Хранитель вдруг стремительно опустился на землю, утянув за собой и Гефера. Серые облака здесь были гуще, словно земля сама растворялась в пустоте. Демон сделал несколько шагов, подняв вокруг себя клубы пыли, и замер, вновь заложив руки за спину. Сейчас он больше походил на творение сумасшедшего скульптора, причем сумасшествие в большей степени проявлялось в окружающем пространстве, нежели в нем самом.
- Зачем мы здесь? - Гефер почувствовал острую необходимость нарушить эту сводящую с ума тишину.
- Зачем? Не понимаешь... Что, если я добавлю тебе чуточку эмпатии, а, Тень?
Тоска и отчаяние этого мира навалились на Гефера с новой силой. А еще страх. А еще - непонятно, как это сочеталось вместе - безразличие и какое-то безнадежное ожидание. В этом мире давно не осталось ничего материального, но все вокруг было пронизано эмоциями - остатками, следами эмоций, некогда наверняка бушевавших здесь.
Воистину, это смерть всего мира.
- Идем, я покажу тебе кое-что еще, - Ксаргон бесцеремонно ворвался в мысли, - Можно сказать, твоих коллег. Только сиди тихо.
