Спутник, трехмерка? Спутник, хорошо. Смотрим. Первичный радиус — пять километров. Вторичный — семь. Дверь, естественно, локальная, до большего мальки ещё не доросли. Возьмите репелленты. И еду на три дня. Да, три, я полагаю, вам хватит. Зверей не пугать, просто так не стрелять, — вы опять же знаете, когда можно, а когда нет — делать всё аккуратно и не спеша. «Глазки», модификация пятая. Только-только с конвейера, обращайтесь бережно, пожалуйста, не то оштрафую. Запишете прохождение, сделаем модель для симулятора. Да, и коммуникаторы проверьте, чтобы не сбоили. Нет, гитару брать нельзя. Аккордеон тоже нельзя. И контрабас. Развелось музыкантов… Ещё вопросы? Нет? Эрна, будьте любезны, кофе.
Узкий нос никелированного кофейника подобострастно поклонился чашке. В животе у Курта забурчало. Тот предпринял жалкую попытку замаскировать конфуз покашливанием.
— Кто-то тут не завтракал, — тут же подметил Прайм. — Что, однако, никак не повлияло на обычные дурные шутки. Диета?
— Проспал, — уныло сказал Курт и покосился на печенье в вазочке.
Прайм с неожиданным для него великодушием кивнул: «Ешь, мол», и пододвинул вазочку в направлении Курта. Упрашивать того не пришлось — уже с набитым ртом Курт радостно пробубнил череду невнятных благодарностей, с чего Луч за спиной Капитана беззвучно покатилась со смеху. Прайм пожал плечами — так небрежно, будто кормить голодающих было заслугой не больше, чем выключать за собой свет, уходя из комнаты. Эрна, издалека оценив степень прожорливости посетителя, скрылась в приёмной, где зашуршала какими-то своими запасами. Курт не уничтожил ещё и половины, как на столе появились бисквиты и шоколад.
— Налей ему кофе, — попросил Капитан и цапнул парочку бисквитов. — А то живот разболится. Всухомятку есть нехорошо.
— Я что тебе, благотворительный фонд? — ворчливо спросил зам. — Лучше просто водички. Больше пользы…
Но всё-таки показал Эрне глазами, чтобы принесла ещё чашку и, оглядев присутствующих, со вздохом поднял пальцы: четыре. Возражения никто не высказал. Капитан забрал ещё один бисквит и прислушался, как во дворе, на стадионе, тренер гоняет неофитов. Малявки отчего-то были сегодня особенно сонными и неповоротливыми — зычные и резкие «давай-давай» и «быстрей-поднажми» звучали гораздо чаще, чем оповещающие о смене рода занятий свистки.
— Лес, — фыркнул он. Ему можно выражать недовольство. — Трасса. Мне кажется, или меня понизили в звании?
— Точно, — серьёзно согласился Прайм. — Теперь ты просто бригадир. Если хочешь, дам лопату.
— На кой мне лопата в лесу?
— Убивать комаров.
— Спасибо, заботливый.
Не для этих ли малявок нас выпинывают в лес, подумал Капитан, и не им ли мы должны будет провесить новую трассу — полуспящим увальням, которые ковыляют по оранжевым дорожкам и ещё не ходили никуда дальше, чем с инструктором на чисто вылизанные уголки за локальными дверьми. Им, всего полгода как пережившим извлечение, трасса будет, должно быть, серьёзной проверкой. Но пройдёт ещё пара лет, и кто-то из них станет действительным Идущим. Он снова вслушался в приглушённый стенами далёкий топот ног. Вот так, если полностью обратить слух к тому, что происходит на противоположной стороне здания Организации… Человек двадцать их там бегает. И правда, похоже, что все группы первого курса. Но, кроме топота и тренерских команд, больше ничего не различить, как ни старайся: резонанс стен, воздуха и внутренности кабинетов имеет свой предел даже для слуха Идущего. Обыватель бы не услышал ничего.
— Я только хотел бы узнать — почему именно мы? Все координаторы в отпуске?
Прайм посмотрел на него поверх чашки с кофе.
— Координаторы заняты делом. Вот и вы займитесь.
Май — белый, розовый, зелёный — зашвырнул в открытое окно горсть вишнёвых лепестков. А в больничном дворе наверняка сейчас цветёт старая яблоня. Как давно его не заносило в лазарет, вдруг вспомнил Капитан, как хорошо и ладно складывались рейды всех минувших пяти месяцев — а потом получился вдруг скучный простой длительностью почти в три недели. Прайм был прав: размяться не помешает.
— Сколько уже болтаетесь с неприкаянным видом? — замдиректора озвучил мысли командира группы вслух. — Ну нет сейчас для вас серьёзных дел, нет, поэтому — вот, просто прогуляйтесь. Свежий воздух, сосновый лес… терапия, можно сказать. Для здоровья и настроения. Как оно?
Улыбка на лице замдиректора, может, насмешливой в этот раз не планировалась, но опять получилась именно такой. Курт, вечно подозревающий во всём скрытые подлости в силу собственной привычки к розыгрышам, подобрался и сверкнул глазами.
— Если там будут сюрпризы, то я имею право требовать надбавку! Ну ладно, половину скосим за печенье…
— Нет, — ответил Прайм. — Никаких сюрпризов, только задание. Разве что какой-нибудь нервный лесник примет вас за браконьеров. Тут уж не маленькие — придумаете что-нибудь сами.
Предупредительная Эрна вновь наполнила его чашку. Прайм тут же потерял к четвёрке всякий интерес, отхлебнул кофе и ушёл с головой во внутренность раскинувшейся на его широкоугольном мониторе базы. Переключился на рабочий режим. Должно быть, с инструкциями было покончено.
— В вестибюле развели грязь, — сказал ему Капитан напоследок. — Опять сугробы. Ты разберись, пожалуйста, кто так неряшливо ходит и притаскивает с собой зиму в мае.
