Рассерженный Джек качал головой. Он даже мысли не допускал, что можно оставить любимую в лапах ужасной ведьмы.
– О, Джек, – сказала Златовласка, польщённая тем, что он так возмутился. – Ты ведь знаешь, что мне по зубам зловредная старая ведьма. Я и в худшие переделки попадала.
Джек притянул девушку к себе и заглянул ей в глаза.
– А вдруг случится так, что мы не сможем за тобой вернуться? – тихо спросил он.
Златовласка потупила взор, поняв, что он имеет в виду.
– Если мне там надоест, я сумею убежать, – ответила она и с любовью посмотрела Джеку в глаза. – Доверься мне.
Она хотела пожертвовать собой, и никто не смог бы её переубедить.
– Шапочка, мне и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь это скажу, но мне нужно одолжить у тебя платье, – сказала Златовласка.
– Сомневаюсь, что на тебя налезут мои платья, – поджала губы Красная Шапочка.
Фрогги кашлянул.
– Дорогая, не груби.
– Думаю… что-нибудь да подберём, – сдалась Красная Шапочка.
Она схватила Златовласку за руку и потащила на нижнюю палубу переодеваться.
Джек отошёл к рулевому колесу и невидящим взглядом уставился вдаль. Фрогги играл с Когтиусом, а Алекс и Коннер сидели на полу палубы.
Алекс подпёрла щёку рукой и, глядя в одну точку, обдумывала их план.
– О чём думаешь? – спросил сестру Коннер.
Девочка вздохнула.
– Да просто переживаю, как мы оставим Златовласку с Морской ведьмой, – ответила она.
– Понимаю, а что поделать? Хорошая ведь идея, – сказал Коннер.
– Пожалуй…
Алекс подумала, что самое время рассказать брату, что её тревожит, пока у неё голова не лопнула от этих мыслей.
– Коннер, в Северных горах Снежная королева сказала мне кое-что. До недавнего времени я не придавала этому значения, но теперь меня и правда это беспокоит.
– И что же она тебе сказала? – спросил Коннер.
– Она сказала так: «Четыре путешественника – один не вернётся». Я сначала подумала, что это полная чушь, – в смысле, на королеву же сошла снежная лавина, – но теперь думаю: а вдруг она произнесла пророчество? Вдруг речь шла о Златовласке?
– Но нас же шестеро, – возразил Коннер, – семеро, если посчитать щенка, и восемь вместе с Арфой.
– Знаю, бред какой-то, – устало ответила Алекс и потёрла кулаками глаза. – Но всё же мне кажется, в этом есть доля правды. До сих пор нам везло, но что, если один из нас погибнет?
Девочку удивило, как Коннер отозвался на её слова: он разделил её страхи, но отнёсся к этому так спокойно и мудро, что напомнил ей их папу.
– Алекс, мы все знали, на что идём, – сказал он. – Но пусть мы с тобой играем в этом путешествии не последнюю роль, это не значит, что мы будем виноваты, если с кем-то что-то случится. Мы все пытаемся спасти мир, и как бы ужасно это ни звучало, если один из нас погибнет… Как по мне, лучше умереть героем.
Алекс тяжело вздохнула.
– Есть участь и похуже, – сказала она. – Я не переживу, если потеряю кого-то просто так – всё равно это будет на моей совести.
– Тогда мы обязаны победить Колдунью без потерь, – улыбнулся Коннер.
Не прошло и часа, как Красная Шапочка вернулась с нижней палубы, сияя гордой улыбкой.
– Кхе-кхе, – кашлянула королева, чтобы привлечь внимание друзей, – дамы, волк и господа, представляю вам своё новое творение. Возможно, днём она – разбойница в лохмотьях, но сегодня я бы хотела вас познакомить с новой и улучшенной версией Златовласки!
За спиной Шапочки показалась Златовласка. Она была затянута в один из корсетов Красной Шапочки и одета в длинное красное платье, накидку с капюшоном и перчатки в тон всему наряду. Шапочка даже уложила волосы девушки в высокую причёску, как у себя самой, и тронула её щёки румянами. Бесспорно, Златовласка выглядела очаровательно.
– Златовласка… – пролепетал Джек, – ты выглядишь, выглядишь… роскошно. Он был похож на влюблённого подростка, увидевшего свой объект воздыхания.
– Спасибо. – Златовласка смущённо покраснела. Не так уж часто она могла показаться любимому во всей красе.
– Всегда пожалуйста, – радостно отозвалась Шапочка. – Корсет ей маловат. Бедняжка, куда ей до моей тонкой талии…
– Я прячу под ним три кинжала! – сердито возразила Златовласка. Она с трудом стояла в туфлях Красной Шапочки на высоком каблуке. – Как ты в них ходишь? Они же такие неудобные!
