шею в несколько рядов обматывала цветочная гирлянда с Гавайев, на футболке красовалась надпись I LOVE NY[6], а обута была в голландские деревянные башмаки. Большой поролоновый палец с какой-то футбольной игры она так и не сняла с руки.
– Кажется, вы были заняты, ОМГ, – заметил Коннер.
– Эй, вы с сестрицей спасли мир, но это не значит, что можно дерзить! – отбрила Матушка Гусыня. – Я просто боялась, что Колдунья проберётся в Другой мир, вот и отправилась по всем своим любимым местечкам, пока она их не уничтожила.
Алекс оглядела её разномастный наряд, собранный по частям по всему свету.
– Значит, вы были в Мексике, Нью-Йорке, на Гавайях, на какой-то футбольной игре… а башмаки откуда?
– Из Амстердама, – ухмыльнулась Матушка Гусыня. – Меня там обожают.
– Не знал, что детские стишки популярны в Амстердаме, – сказал Коннер.
– А они не популярны. Люди знают меня там не как Матушку Гусыню. Когда я приезжаю, они называют меня по-своему.
– И как же? – полюбопытствовала Алекс.
– Матушка Хаос, – ответила она.
Близнецы медленно кивнули, не желая знать никаких подробностей.
– Так, давайте-ка приступим к делу, – хлопнула в ладоши Матушка Гусыня и отправилась в отдельную комнату, где её ждали остальные феи.
– Вовремя же ты явилась, – заметила Тангерина.
– Следи за своими пчёлами, – сказала Матушка Гусыня. – Нет, я не шучу! Они весь пол запачкали.
Феи плотно закрыли за собой дверь, а близнецы, прижавшись к двери ушами, приготовились подслушивать.
– Страна до сих пор в руинах… – до ребят донёсся приглушённый голос Эмеральды. – Постепенно мы очищаем Восточное королевство от терновника и ползучих растений… Северное королевство уничтожило всю отравленную пищу… Нужно как-то убрать колонну Колдуньи… и мы не обсудили кое-что ещё, что касается вас, Фея-крёстная.
Близнецы переглянулись. Их снедало любопытство.
– Я сейчас, – сказал Коннер.
Через пару минут мальчик вернулся с пустыми стаканами, которые он утащил из кухни. Один он дал сестре, и ребята снова прижались к двери, обратившись в слух. Теперь им был лучше слышен разговор фей.
– Неужели вы не понимаете, как тяжело это будет для моей семьи? – спросила бабушка.
– Мы же поступаем так из добрых побуждений, чтобы больше такого не повторилось, – объяснила Скайлин.
– Если оставим всё как есть, это лишь дело времени, когда кто-нибудь вздумает пойти по стопам Колдуньи, – сказал Ксантус.
– Так или иначе, решать тебе, – произнесла Эмеральда. – Это твой дар, ты хранительница врат. А мы можем лишь выразить наше мнение, что лучше для обоих миров.
Алекс и Коннер снова переглянулись.
– Я понимаю, – сказала их бабушка. – И раз вы все думаете, что так будет лучше, я не могу закрыть на это глаза. Просто я не представляю, как рассказать об этом внукам.
– Не спеши, – посоветовала Эмеральда.
Близнецы услышали, что феи идут к двери, и бросились наутёк по коридору.
Любопытство терзало их до вечера. Что бабушке так трудно им рассказать? Как это связано с ними и её способностью путешествовать между мирами? Одна догадка была хуже другой, и к вечеру ребята совсем скисли.
К счастью, их мучения длились недолго. Тем же вечером после ужина Совет фей созвал всех в бальный зал.
– Пройдёт немало времени, прежде чем наш мир оправится от нападения Колдуньи. Эзмии больше нет, но, пока проход между мирами открыт, кто угодно может попытаться сделать то, что не удалось ей, – сказала Эмеральда.
– Что вы имеете в виду? – спросил Коннер.
Фея-крёстная закрыла глаза, не желая видеть боль и разочарование на лицах внуков.
– Чтобы сохранить оба мира в целости и сохранности, мы решили закрыть врата между ними, – проговорила Эмеральда.
У Алекс было такое чувство, будто ей снова сказали, что папа умер или маму похитили. Внутри всё сжалось, сердце бешено заколотилось. Ладони вспотели, а тело будто онемело.
– Что? – выдохнула она.
– Как это вообще возможно?! – воскликнул Коннер.
– Если мы объединим наше волшебство, то это возможно, – с сожалением в голосе сказала бабушка.
– И что это значит? Что мы больше никогда тебя не увидим?
Бабушка покачала головой, радуясь, что ей есть чем утешить внуков.
