Мандови, они быстро справились с неорганизованной группой людей Тимоджи. За узкими ручьями и населенными крокодилами реками, отделявшими остров Гоа от Большой земли, защитники города теперь могли видеть шатры и знамена большой армии. Было очевидно, что, дабы защитить периметр острова — примерно восемнадцать миль, силам Албукерка придется сильно растянуться и рассредоточиться. Для этого у португальцев едва хватало людей. Кроме того, местность здесь была болотистой, а значит, во время отлива противник вполне может перебраться на другую сторону. Палуд-хан нарочно изматывал португальцев, заставляя их постоянно сохранять бдительность. Его войска постоянно предпринимали ложные маневры и пробные вылазки. Кроме того, Палуд-хан приказал отправить письма мусульманам Гоа. В результате жители города сбегали и присоединялись к исламской армии. Палуд ждал, когда испортится погода.
Однажды португальцы, находившиеся на боевом дежурстве, заметили на другой стороне человека, который приблизился к краю берега, размахивая белым флагом. На португальском он крикнул: «Мои португальские повелители… пусть кто-нибудь придет и поговорит со мной, ибо у меня есть [информация] для вашего губернатора». За ним прислали лодку. Мужчина сказал, что он португалец, и представился Жуаном Мачаду. Он просил предоставить ему полную неприкосновенность и говорил, что желает встретиться с губернатором.
Мачаду был заключенным, отправленным на побережье Суахили 10 лет назад. Он находился в услужении у Адильшаха, однако, похоже, по-прежнему испытывал симпатию к своим соотечественникам. Послание от шаха оказалось простым, но очень информативным. В числе прочего Мачаду сообщил, что скоро к Палуд-хану придет подкрепление — к нему присоединится сам Адиль-шах со своими войсками. Мачаду призывал португальцев покинуть остров сейчас, пока еще не слишком поздно, ведь приближается сезон дождей. Кроме того, Мачаду призывал португальцев передать Адиль-шаху женщин и детей из гарема, которые остались в городе после бегства гарнизона. Шах хочет наладить хорошие отношения с губернатором. Взамен он предоставит Албукерку землю в другой части побережья, где можно будет построить форт.
Таким образом, в послании содержались одновременно и угроза, и компромиссное предложение, и апелляция к здравому смыслу. Тем не менее Албукерк предпочел проигнорировать полученную информацию. Он заявил, что не принимает никаких условий. «Португальцы не возвращают завоеванного», — был его гордый ответ. Отказался Албукерк и возвращать «женщин или детей, которых он оставит в качестве невест [для португальцев] и которых он надеется обратить в христианство». Уже не в первый раз категоричная манера Албукерка вести переговоры возмущала и шокировала. Когда его ответ был передан Палуд-хану, военачальник «был очень удивлен, поскольку знал, сколь мало войск в распоряжении губернатора». Вернувшись в свой шатер, он приказал построить большие плоты и платформы, установленные на связанных вместе каноэ. На них войска должны были переправиться через реку.
Упрямо цепляясь за свои имперские идеи, Албукерк не слушал ничьих советов. Он полагал, что сумеет продержаться до сезона дождей, в августе же прибудут корабли из Лиссабона. Албукерк не догадывался, насколько перемирие с Виджаянагаром развязало Адиль-шаху руки. На недовольство же среди своих людей он решил попросту закрыть глаза. Частые вылазки вражеских войск утомили португальцев. Кроме того, работы по возведению стен шли крайне интенсивными темпами, что доводило до изнеможения их участников. Португальцам было хорошо видно, насколько велики силы противника. Люди были измучены жарой, запасы продовольствия сокращались. Настроения в рядах португальцев царили мрачные. Многие фидальго и простые солдаты не понимали, почему Албукерк решил действовать именно таким образом. Даже Тимоджи поссорился с губернатором из-за его несгибаемости. Между тем начались дожди, море стало неспокойным. Португальцы понимали, что попали в ловушку. Некому было прийти на помощь губернатору. Похожая ситуация наблюдалась в Ормузе. Албукерк полагался на небольшую группу фидальго, которые были ему преданы. Самым именитым из его сторонников был племянник Албукерка, молодой Антониу ди Норонья. Он отличался предприимчивостью и храбростью.
Между тем жители Гоа, как мусульмане, так и индуисты, взвесили все за и против и заключили, что будет правильнее поддержать армию, стоящую за воротами.
Палуд-хан, которому сообщили о растущем недовольстве среди португальцев, хорошо спланировал нападение и совершил его в самый подходящий момент. В ночь с 10 на 11 мая, воспользовавшись благоприятными для операции погодными условиями, войска переправились на другую сторону на плотах. В темноте началась суматоха. Смешанная армия, состоявшая из португальцев и местных малабарских войск, оказалась застигнутой врасплох. Кроме того, союзники действовали неслаженно. Натиск врага оказался настолько быстр и яростен, что войска в панике бежали, бросив пушки. Вскоре португальцам пришлось отступить на территорию города. Некоторые представители малабарских войск дезертировали. В городе же мусульмане поднялись против своих новых правителей. Начались уличные стычки между ними и португальцами. Албукерк старался взять ситуацию под контроль. Скоро португальцы закрепились в цитадели. На протяжении двадцати дней губернатор призывал своих людей бороться, постоянно объезжал командные посты и даже ел в седле. Но восстановленные в спешке стены, камни которых скрепляла всего лишь глина, неумолимо разваливались. К бунтовщикам примыкало все больше жителей Гоа. Стало понятно, что в распоряжении Албукерка слишком мало людей и долго так продержаться не получится. Вскоре прибыл сам Адиль-шах собственной персоной. С городских стен португальцы видели море шатров, а также синие и красные флаги. «Над всеми шатрами развевались знамена, и пугающие боевые кличи сломляли дух наших людей». Все больше и больше капитанов призывали Албукерка отступить пока не поздно. Шансы благополучно выйти из гавани и добраться до Кочина таяли с каждым днем. Губернатор, поддерживаемый приближенными, упорно утверждал, что город можно удержать даже при таких обстоятельствах и скоро Адиль-шах будет снова вынужден вернуться к стычкам с Виджаянагаром. Когда Албукерк узнал о перемирии между этими двумя правителями, Жуан Мачаду пришел снова и предупредил, что Адиль-шах намерен сжечь португальские корабли. Более того, одно судно затопили в
