канале, чтобы таким образом преградить португальцам путь к отступлению. Только тогда Албукерк понял, насколько серьезная складывается ситуация.
Побег из окруженной врагами цитадели был запланирован на ночь с 30 на 31 мая. Подготовка проходила в обстановке строгой секретности. В полночь должен был зазвонить один-единственный колокольчик. Этот звук служил сигналом. Корабли приготовили к отплытию. Отступление к берегу прикрывал элитный отряд капитанов. Предложение поджечь город Албукерк отклонил. Он поклялся вернуться и снова покорить Гоа. В остальном же Албукерк был беспощаден. Он приказал Тимоджи убить всех мусульман, которых они удерживали в плену, — мужчин, женщин и детей. Было велено никого не оставлять в живых. Кроме того, Албукерк распорядился вывести из строя пушки и убить лошадей, чтобы не было погони. Арсенал и все запасы должны были быть сожжены.
Тимоджи взялся за печальное задание. Маленькими группами мужчин-мусульман вызывали к губернатору, потом убивали на улице. Однако Тимоджи действовал избирательно. Многих женщин и детей он оставил запертыми в доме. У самых красивых женщин Тимоджи забрал украшения, переодел в мужчин и спрятал у себя на кораблях. Несмотря на то что португальцы старались не привлекать внимания к своим действиям, скоро стало очевидно, что они уходят. Люди Адиль-шаха вбежали в ворота. Албукерк придумал план, который должен был задержать врага. Он приказал разбросать по дороге мешки с перцем и свинец. Таким образом, погоня сбавила темп. Люди останавливались, желая поживиться. Остальные в ужасе застыли, увидев на улице своих убитых родных. Несмотря на все предосторожности португальцев, к причалам пришлось прорываться с боем. Только отчаянный арьергардный бой помог им добраться до своей цели. Армада вышла в канал, который потопленное судно заблокировать не смогло. Вероятно, все, за исключением губернатора, радовались успешному побегу. Но беды португальцев только начинались.
Глава 18. Пленники дождя. Июнь — август 1510 года
Португальцы плыли вниз по течению. Вслед им летели ядра из пушек. Адиль-шах же приказал своим людям дуть в трубы, дабы возвестить о победе и возвращении города законному правителю. Но эти ликующие звуки мешались с горестными воплями мусульман, родственников которых убили, а жен и дочерей похитили. Корабли встали на якоре возле устья реки Мандови, в том месте, где она расширялась. Там стоял стратегически важный форт Пангим.
Португальцы слишком затянули с побегом. Уже было начало июня. Сезон дождей был в самом разгаре, бури разыгрались всерьез. Корабли заливал проливной дождь, ветер хлестал клонящиеся к земле пальмы. Река разлилась так сильно, что корабли приходилось привязывать и с носа, и с кормы, чтобы их не развернуло бурным течением. На борту среди высшего командования происходили свирепые споры. Капитаны обсуждали, смогут ли выйти из устья и дойти по морю до острова Анджедива. Настроения среди них царили мрачные. Во всех своих несчастьях они винили Албукерка, повторяя, что следовало уплыть раньше. Капитанам не терпелось выбраться из ловушки, в которой они очутились. Тем не менее лоцманы утверждали, что сейчас это невозможно. Наконец Албукерк согласился рискнуть одним кораблем под командованием Фернао Переса в надежде, что тому удастся преодолеть песчаные косы в устье реки. Однако быстрые течения вынесли корабль на мель, где его разбили волны. Правда, команде удалось не только выбраться с корабля, но и спасти пушку. Еще один капитан тайком попытался сбежать, но был схвачен и лишен должности. Португальцы оказались в ловушке. Им предстояла речная осада, которая могла продлиться вплоть до августа. В таких ситуациях им до сих пор оказываться не приходилось. Португальцы сразу осознали всю трудность своего положения.
Вдруг показалась лодка с белым флагом. Адиль-шах снова послал Жуана Мачаду, чтобы тот попытался договориться с португальцами. Мачаду предлагал мирный договор. Но на самом деле шах просто тянул время. Боясь, что захватчики могут штурмовать форт, Адиль-шах решил задержать их, чтобы потом захватить его самому. Однако ответ Албукерка был короток и резок: «Гоа принадлежит его господину, королю Португалии, и ни о каком мире с шахом речи быть не может, пока тот не одумается и не вернет (город) вместе со всеми землями».
Шах был удивлен вызывающим поведением Албукерка. Этот человек, даже будучи загнанным в угол и оказавшись на грани голодной смерти, в категоричном тоне диктовал свои условия. Самое мягкое ругательство, произнесенное шахом, было «сыны дьявола». Он предпринял еще одну попытку, снова отправив к Албукерку Мачаду в сопровождении двух высокопоставленных горожан. На этот раз шах предлагал компромисс. Он заявил, что отдать Гоа не может, однако в обмен готов предоставить в распоряжение Албукерка Дабул и всю прибыль от торговли лошадьми в Ормузе. Албукерк же с привычной для него прямотой отослал посланников прочь: он не желал ничего слышать, пока Гоа не будет возвращен. Так началась новая битва, на этот раз не столько физическая, сколько психологическая. Продолжая изображать, будто ведет переговоры, Адиль разместил в форте большой гарнизон и приказал установить пушки в деревянных бастионах. Еще одна батарея разместилась на берегу напротив. Таким образом, португальцы оказались в весьма некомфортном положении — с обеих сторон на них были нацелены пушки. Оставалось только смотреть на вражеские флаги, слушать их победоносный клич, а также бой барабанов и звуки труб. Португальцы очутились в мышеловке.
Враги издевались над ними, как могли. Сначала обстреливали из пушек с обоих берегов. Пушки были слишком маленького калибра, чтобы нанести остовам судов серьезный урон, однако постоянный огонь, не прекращающийся ни днем ни ночью, внушал португальцам неприятное чувство тревоги.
