Больным вопросом по-прежнему оставалось расхождение между «благородными» правилами ведения боя и продуманной стратегией, на которой настаивал Албукерк. Аристократы желали в одиночку, положившись только на свои двуручные мечи, совершать героические подвиги, захватывать добычу и обрести славу. Губернатора же больше интересовала четкая тактика и слаженные действия войск. Обучение произвело нужный эффект. Компактная фаланга, состоявшая из солдат с пиками, лучников и мушкетеров, двигалась по полю боя в строгом порядке и прижала беспорядочно рассредоточенных турок к стене, где заставила их вместо мелких выпадов против врага вступить в бой лицом к лицу. Это была «упорядоченная фаланга… все сомкнулись вместе, подняв пики, флаги полка, барабаны и трубы». Они приближались медленно, плечом к плечу, стреляя из «многочисленных мушкетов, присланных в этом году из Португалии». Албукерк понимал, в каком направлении развивается военное дело, однако его взгляды были непопулярны среди португальцев. Огонь из пушек, а не подъем на стены решал исход битвы, но это глубоко противоречило средневековой военной культуре. Столкнувшись с недовольством тех, кто хотел взять город штурмом и приступить к разграблению, при этом подвергая себя и других ненужной опасности, Албукерк убедил врага сдаться. Все мусульмане, их жены и дети могли беспрепятственно уйти. Однако пушки, лошади и оружие должны быть оставлены. Люди смогут спокойно переправиться через реку, но при одном условии — при них будет только одежда, которая на них надета, и более ничего. Оставалась еще одна проблема — в армии шаха было много португальских ренегатов. Военачальник должен был передать их Албукерку. Тот поначалу не желал этого делать, поскольку эти люди обратились в ислам. Наконец был достигнут компромисс — Албукерк обещал пощадить их.
Мусульмане были благополучно эвакуированы, никто не причинил им вреда. Что касается перебежчиков, то и в отношении их Албукерк сдержал свое слово — этим людям он сохранил жизнь, однако это не означало, что они избегли жестокой кары. Три дня они сидели в колодках. Их осыпали насмешками, забрасывали грязью, выдергивали волосы из бород. На второй день им отрубили носы и уши, на третий — правые руки и большие пальцы левых рук. Только после этого их раны перевязали. Многие умерли. Те же, кто остался в живых, «переносили страдания с большим терпением», говоря, что «их страшный грех заслуживает еще более сурового наказания».
Новые методы Албукерка были точны, экономичны и эффективны, вдобавок значительно сокращали число боевых потерь, однако популярностью они не пользовались. Недоброжелатели распускали слухи, что он нарочно затянул бой на один день, потому что враг заплатил ему за это крупную взятку.
На самом деле Албукерк просто считал, что нет необходимости убивать слишком много народу. Он понимал, что Бенастарим — ключ к острову. Он перестроил форт, организовал линии обороны на всех других реках и фактически превратил остров в неприступную крепость. Обученные солдаты продолжали тренировки. Албукерк понимал, что теперь Гоа полностью принадлежит португальской короне. Единственное, что может подорвать их владычество, — конфликты с противниками политики губернатора в Кочине и Каннаноре.
После нового поражения, нанесенного Адиль-шаху, Португалия приобрела значительный вес в Азии. Когда Гоа был захвачен в первый раз в 1510 году, торговец из Кочина заявил, что «губернатор повернул ключ, с помощью которого передал Индию своему королю». Под этим он подразумевал прежде всего торговлю в Индийском океане. Самым большим влиянием на полуострове пользовались Биджапур и Виджаянагар. Конечно, малочисленные португальцы не представляли для них прямой угрозы, однако теперь с этой страной, безусловно, приходилось считаться. Гениальный Албукерк по достоинству оценил стратегическую важность Гоа, находившегося на границе двух борющихся между собой государств. Кроме того, Гоа являлся более важным центром торговли, нежели Каликут или Кочин. Но важнее всего было то, что теперь Албукерк контролировал торговлю лошадьми. Корабли, которые доставляли животных из Ормуза, с помощью военных судов губернатора пригоняли на Гоа. Там и торговцам, и их ценному грузу оказывали хороший прием. Через остров проходила тысяча лошадей в год. Прибыль для короны была огромной — от 300 до 500 процентов.
Албукерк был первым европейцем со времен Александра Македонского, который сумел так прочно закрепиться в Азии и настолько распространить свое влияние в этом регионе. Со своей длинной белой бородой и суровым выражением лица он имел устрашающий вид, и многие взирали на него с суеверным благоговением. Рыбе, водившейся у Малабарского побережья, дали название Афонсу ди Албукерк и использовали ее для магических заклинаний. Бенгальские враги Албукерка проклинали его и называли Большим индийским псом. Свой острый ум Албукерк употребил для коммерческих и имперских завоеваний в Индийском океане. Здесь ему пришлось преодолеть немало трудностей. Индуисты и мусульмане, шииты и сунниты, мамлюки и персы, Виджаянагар и Биджапур, Ормуз и Камбей, Каликут и Кочин, хитрые стратегии осторожного Малика Айяза из Диу… Вступив в эти политические игры, Албукерк проявил немалую проницательность. Он действовал ловко, сталкивая одну противоборствующую силу с другой и не испытывая никаких иллюзий. Албукерк не доверял мирным договоренностям и обещаниям дружбы и поддержки. Об этом он писал Мануэлу, разъясняя королю тонкости местной дипломатии, развеивая его заблуждения на этот счет: «Вы посягаете на их торговлю и намереваетесь расстроить торговлю в Мекке и при этом удивляетесь, что они делают все возможное, дабы помешать вам!.. Ваше Величество считает, что можно задобрить их дружескими словами, предложениями мира и защиты… но единственное, что они уважают, — это сила. Когда я прибываю со своими кораблями, первое, что их интересует, — сколько у меня людей и оружия. Решив, что мы неуязвимы, они принимают нас хорошо и ведут торговые дела честно. Когда же им кажется, что мы слабы, они тянут время и дают уклончивые ответы. Нельзя заключить альянс ни с одним королем или князем без военной поддержки».
Всем пришлось смириться с тем, что португальцы обосновались здесь надолго. В конце 1512 года в Гоа начали стекаться послы, чтобы выразить Албукерку почтение. Между тем губернатор начал понимать, насколько велико мусульманское присутствие в Индийском океане. Теперь он знал, что избавиться от него полностью, как ему бы хотелось, — невыполнимая задача. Он изменил стратегию и решил наладить отношения с соперниками мамлюков, чтобы с их помощью одержать победу над этим серьезным врагом. Албукерк манипулировал и Виджаянагаром, и Биджапуром. Для обоих государств доходы
