– Да бандиты не местные. Говорят, из Бессарабии. Здесь, на Молдаванке, их не знают.
– А денег много взяли?
– Всё, что в доме было, – серебро столовое, золото, да колечки хозяйские, позолоченные.
– Да, страшное, дело.
– А сейчас жалованье мне задерживают. Говорят, нет денег после налета проклятого. Хозяин деньги не восстановил. Хорошо, хоть кормят.
Поболтав еще со служанкой о том о сем, Таня натянула платок на лицо и пошла прочь – прямо к Геке, который недавно переехал на Госпитальную, сняв другую комнату. Но его не было дома, и Таня, злясь в душе, вернулась к себе.
Дело в том, что этим вечером Корень планировал налет на тот самый ломбард на Мясоедовской, и Таня по своему собственному почину узнавала подробности от служанки. Честно говоря, она нервничала. С самого начала этот налет казался провальным, так как особо богатых ломбардов на Молдаванке не было. Крупные ломбарды находились исключительно в центре, но чтобы грабить там, у Корня не было ни стволов, ни людей.
Узнав же, что на этот ломбард уже был налет, Таня поняла, что за охрану помещения хозяин платит полиции, ломбард находится под надзором, и Корень с Гекой попадут как кур в ощип. Тем более, что Корня в последнее время никто всерьез не воспринимал, и Таня не сомневалась, что в полиции сразу же ухватятся за возможность его посадить. А вместе с ним в каталажку загремит и Гека, и тогда его надолго будет ждать тюрьма.
Злясь, Таня расхаживала по комнате. Она могла бы, конечно, оставить Геке записку, но беда была в том, что Гека не умел читать. Наконец Таня не выдержала. Она постучала к Лизе, чтобы послать ее на Мясоедовскую, к ломбарду, но и это было поздно: Лиза уже ушла на работу, и Таня знала, что возвратится она не раньше трех утра. Сама же пойти к ломбарду Таня не могла, опасаясь попасть в лапы полиции. Если ее схватят вместе с бандой Корня и посадят в тюрьму, что будет с бабушкой, кто позаботится о ней?
Спать она так и не легла. Около 10 вечера тихо постучался Гека. И был у него самый жалкий вид.
– 10 рублей… Вырванные годы… 10 рублей… – простонал он, неслышно входя в комнату, чтобы не разбудить бабушку. – В кассе было всего 10 рублей… За всё…
Таня с яростью прервала его причитания:
– Твой Корень идиот! И к лучшему, если его пристрелит Сало! Знаешь, что я узнала за ломбард?!
– Почему, ну почему ты не узнала за всё это раньше? – простонал Гека, выслушав ее. Он схватился за голову.
– Потому, что ты сказал мне про ломбард только утром, и я сразу пошла туда! – почти крикнула Таня.
– Корню ничего не скажу, он с ума сойдет, завоет, как вошь в бане, – подумав, решил Гека. – Он и так из-за этих 10 рублей совсем больной. Ну полный адиёт!
– Он вообще больной на голову, твой Корень! – огрызнулась Таня. – Это ж надо придумать – грабить ломбард на нищей Молдаванке!
Гека хотел что-то ответить, но не успел. Страшный, судорожный приступ кашля приподнял бабушку с постели. Гека и Таня подхватили ее с двух сторон. Бабушка кашляла долго, мучительно. Изо рта ее стекла тонкая струйка крови.
– У нее чахотка? – подавленно спросил Гека.
– Нет, – ответила Таня. – У нее неправильно срослось поломанное ребро, врезалось в легкое. Теперь когда она кашляет, ребро вонзается в легкое, и идет кровь. С этим ничего нельзя сделать. Лекарство поможет затягивать раны. Остается только его давать. А дать это лекарство я не могу.
– Почему? Давай я дам! – не понял Гека.
– Ты что, издеваешься?! – вскрикнула Таня. – Лекарства нет потому, что нет денег! Мне не на что его купить! Нет и не будет! Бабушка будет кашлять, пока не умрет, а я ничем, ну совсем ничем не могу ей помочь! – Голос Тани сорвался на крик, на глазах ее выступили слезы. – Будь проклята эта жизнь! Будь проклято всё!
Крепко, обеими руками Гека обхватил Таню, обнял, прижал к себе. Задыхаясь, она все рыдала и рыдала, маленькими кулачками колотя по его спине. Наконец Таня утихла. Гека достал из кармана рубль.
– Вот, бери. Я взял его у Корня. Для тебя.
– На лекарства все равно не хватит, – покачала головой Таня. – Их много надо. Целый список.
– Тогда что-нибудь за еду купи.
– Мне нужны деньги, Гека. Мы обе – и я, и она, без денег умрем.
– Таня…
– Деньги – единственное, что меня интересует. Бабушка без них умрет. А если она умрет – и я не смогу жить.
– Не говори так!
– А как говорить? Я говорю тебе правду! Всё, что окружает меня, – сплошная, непроглядная ночь. Дом, гимназия, счастье – всё это было в той, другой жизни, как сон, который растаял. А потом – остался кошмар. И нет выхода из этого кошмара. Стены его сужаются все больше. И мне страшно, Гека. Мне очень страшно понимать, что я могу пойти на все….
Гека промолчал, только крепче обнял Таню, прижал ее к себе, но она вырвалась из его объятий. Подошла к затихшей бабушке и поправила
