сравнивают со знаменитым Уильямом де ла Полем. Возможно, после поражения восстания члены семьи Тавернер переселились в Гулль. А семья Мартин до конца XIV в. оставалась одной из наиболее богатых купеческих фамилий Бристоля. Вероятно, Роберт Мартин после подавления восстания обосновался в Бордо, с которым у Бристоля были очень тесные связи, т.к. в таможенных отчетах за 1325 г. среди купцов из Бордо, экспортировавших бристольское сукно, числится Джерард Мартин{716}. А после 1321 г., когда предводителям восстания 1312–1316 гг. даровали прощение, мы встречаем Голфрида Мартина среди членов городского совета за 1349 г., а Уолтера Мартина — в 1381 г.{717} В постановлении для суконщиков от 1370 г. Уолтер Мартин перечислен среди «наиболее достойных людей» города, входивших в гильдию суконщиков{718}.
Поэтому когда мы говорим о борьбе демократических слоев города с олигархией, то речь идет вовсе не о городских бедняках, которые боролись за власть с богатой купеческой верхушкой. Борьба, прежде всего, велась между состоятельными купеческими семьями за господство в городском управлении, поскольку это давало очень большие возможности для обогащения. Достаточно вспомнить, что во времена Ричарда II крупнейшие рыботорговцы, бывшие членами городского совета, монополизировали торговлю рыбой в городе, а купцы-суконщики добились контроля над продажей на городском рынке не только сукна и шерсти, но и других товаров, пользовавшихся большим спросом.
Более чем вероятно, что борьба за власть не завершилась после подавления восстания 1312–1316 гг. Можно предположить, что первая статья в «Обычаях города Бристоля», записанных в 1344 г., в которой речь идет о неповиновении городским чиновникам, в какой-то мере отражала сохранявшееся противостояние между демократическими и олигархическими слоями: «Если кто-нибудь будет дурными словами оскорбительно поносить сборщика пошлины, стражей мира или других служащих города, исполняющих свои обязанности по предписанию сотенного суда или суда мэра, или будет преднамеренно чернить любого из них так, что они не смогут надлежащим образом исполнять свои обязанности, он должен заплатить общине 40 пенсов…»{719}. С учетом этой борьбы становится понятной озабоченность городской верхушки тем, чтобы во время выборов мэра и других высших должностных лиц город не покидали «видные люди», «отчего город терпит большой ущерб и бедствия», как указывалось в постановлении 1366/67 гг.{720} Какие бедствия конкретно имелись в виду, в постановлении не конкретизируется, но можно предположить, что попытки нарушить монополию патрицианских семей на власть не прекращались.
Вероятно, в борьбе с городской верхушкой участвовали не только богатые купцы, но и ремесленники. Трудно предположить, что убийства в ходе восстания, строительство баррикад или осада замка — дело рук только богатых торговцев. Получив доступ к управлению городом (как это произошло с семьей Мартинов), зажиточные оппозиционеры превращались в респектабельных граждан.
Во второй половине XIV и в XV вв. ремесленники в борьбе с городской верхушкой выступают уже изолировано от купечества. В 1410 г. во времена мэра Уильяма Фрума 6 человек были лишены свобод как злоумышленники против «благополучия и свобод Бристоля»{721} . Двое из них принадлежали к гильдии красильщиков, профессиональную принадлежность остальных определить не удалось, но более чем вероятно, что они были ремесленниками, т.к. не встречаются ни в списках членов купеческих гильдий, ни в городских документах, ни в таможенных отчетах и т.п. Богатые красильщики сами были крупными купцами и судовладельцами, они не занимались ремеслом, а эксплуатировали рядовых членов гильдии. Поскольку лишенные прав гражданства красильщики не фигурируют среди купцов, очевидно, они относились к тем членам гильдии, которые работали на организатора производства. Какие конкретно задачи ставили перед собой «злоумышленники» сказать трудно, но, видимо, они угрожали спокойствию правящей верхушки города, если подверглись такому серьезному наказанию.
Итак, документы показывают, что уже к началу XIV в. в Бристоле существовал узкий слой людей, монополизировавших все высшие должности в городском управлении. В первой половине XIV в. господствующее положение занимали оптовые торговцы продовольствием, а со второй половины века лидерство перешло к экспортерам сукна, в число которых вошли и представители семей, торговавших зерном, рыбой или вином. Высокий имущественный ценз и определенные социальные ограничения при избрании на высшие административные должности способствовали превращению правящей элиты города в замкнутую группу, проникнуть в которую было достаточно трудно. Отстраненное от власти богатое купечество и ремесленники пытались изменить сложившиеся порядки, наиболее ярким свидетельством чего было восстание 1312–1316 г.
Однако социальная обстановка в городе осложнялась не только внутренними разногласиями, к этому добавлялись проблемы, возникавшие во взаимоотношениях с королевской властью и соседними феодалами.
§ 3. Взаимоотношения горожан с королевской властью и феодалами
Как уже отмечалось, наиболее крупные английские города располагались на территории обширного королевского домена. Некоторые принадлежали светским сеньорам, например, Ливерпуль и Лестер, другие — духовным, такие как Сент-Олбанс, Дерби, Абингдон, Линн. Бристоль и вся его округа со времени нормандского завоевания принадлежали королю, который для города в одном лице был и главой государства, и феодальным
