Глостер, а в 1403 г. ограбили Плимут и ненадолго захватили о. Уайт{730}.
Позиция горожан во всех политических конфликтах зависела от о, какая из борющихся сторон могла полнее обеспечить их интересы. Обычно бюргерство поддерживало короля, поскольку королевская власть обеспечивала даже мелкие города самыми насущными экономическими привилегиями, способствовала нормализации торговли в масштабах всей страны, защищала своих купцов в спорах с странными торговцами. В этом плане особенно важным для города было установление единства мер и весов («Великая хартия вольней»), упорядочение денежного обращения и кредитных операций (статут 1299 г. о неполноценной монете и статуты о купцах 1283 и 1285 гг.), обеспечение безопасности торговых путей внутри страны винчестерский статут 1285 г.»), укрепление общегосударственного общего права» (реформы Генриха II и законодательство Эдуарда I). Именно поэтому при Генрихе III во время его борьбы с баронами и в ходе гражданской войны 1263–1267 гг. некоторые города поддержали короля из опасения потерять дарованные им привилегии или надеясь получить новые. Позиция горожан в том или ином политическом конфликте зависела еще и от того, кто господствовал в городском управлении — олигархия или представители средних торгово-ремесленных слоев.
Во второй половине XIV в. внутриполитические конфликты осложнились начавшейся Столетней войной: «Следует отметить, что все, связанное со Столетней войной, было далеко не безразлично горожанам, точнее английскому купечеству: обеспечение рынка сбыта английской шерсти во Фландрии, свобода и безопасность судоходства в проливах, надежность английского владычества в Гаскони являлись жизненно важными условиями для развития двух основных направлений английской внешней торговли — экспорта шерсти и импорта вина, в которых главным образом были заинтересованы члены Стапельной компании во главе с крупными лондонскими купцами и купеческая верхушка Бристоля»{731}, — отмечает Л.П. Репина. Поэтому и в силу своих связей с правящей династией, и из-за особых экономических интересов Бристоль всегда оказывался втянутым в политическую борьбу XIV–XV вв.
«Заигрывания» Эдуарда II с иностранными купцами привели к тому, что Бристоль, как и Лондон, в гражданской войне 1326–1327 гг. поддержал противников короля. Поскольку пребывание в Лондоне для королевского фаворита Деспенсера-старшего становилось опасным, он укрылся в бристольском замке. Но когда войска королевы Изабеллы подошли к Бристолю, город открыл ворота и вынудил Деспенсера сдаться без сопротивления{732}.
Еще неоднократно в ходе политической борьбы выгодное местоположение города — удаленность от Лондона и выход к морю — способствовало вовлечению его в конфликты. Во время государственного переворота 1399 г., когда армия противников Ричарда II двинулась на Лондон, советники короля — Уильям Скроуп, Джон Бэши, Генри Грин и Уильям Бэгот — бежали в Бристоль (сам Ричард в это время был в Ирландии). Об этих событиях сообщает Т. Уолсингем: «Названные же никчемные советники Джон Бэши, Уильям Бэгот, Генри Грин с казначеем Уильямом Скроупом, поняв, что общины желают присоединиться к герцогу Ланкастеру, оставив охрану и управление государством, поспешно бежали в крепость Бристоль»{733} . Городской совет решил открыть ворота перед армией Генриха Болинброка — будущего Генриха IV. Скроуп, Бэши и Грин были выданы противникам короля, спастись удалось лишь Уильяму Бэготу. В конце 1399 г., когда бароны организовали заговор против нового короля — Генриха IV, бристольцы оказали ему поддержку: в 1400 г. они захватили и казнили лорда Спенсера, одного из участников заговора, который пытался бежать из Англии{734}.
Очень большую роль в позиции городов играли политические пристрастия влиятельных горожан. Например, один из самых выдающихся купцов XV в. Уильям Кэнинджес-младший был ярым ланкастерцем. Будучи в разные годы бейлифом, шерифом и мэром Бристоля, он использовал свое влияние на городской совет, чтобы оказать противодействие Йоркской партии, имевшей прочные позиции на западе Англии. В результате в 1450 г. из городской казны потратили 15 ф. на укрепление стен и 40 ф. на приобретение вооружения и материалов, «необходимых для обороны названного города»{735}. Генрих VI высоко оценивал преданность У Кэнинджеса. В 1449 г. в обращении к верховному магистру Пруссии и магистрату Данцига он просил оказать благосклонность некоторым английским купцам и особенно «его любимому и видному купцу из Бристоля» Уильяму Кэнинджесу{736}. Безусловно, расположение, проявленное к Кэнинджесу, не было совершенно бескорыстным. Генрих VI, последний и не самый лучший из ланкастерских королей, был более расточительным и не менее нуждающимся, чем его предшественники, поэтому даровал особые привилегии богатым купцам в обмен на большие денежные суммы. В документах нет записей о том, сколько Кэнинджес уплатил королю, но то, что деньги уплачены, не вызывает сомнения.
В 1457 г., будучи вновь мэром Бристоля, У Кэнинджес на свои средства построил и оснастил военный корабль, чтобы поддержать Генриха VI. Тем не менее, в 1461 г. трон перешел к Йоркам, и в этом году, вновь став мэром, Кэнинджес принимал в Бристоле нового короля Эдуарда IV. Эдуард прибыл в город не для того, чтобы присутствовать на блестящем празднике, устроенном в его честь, а выяснить, насколько богат город, и сколько можно получить денег с его крупных купцов. Самый богатый горожанин У Кэнинджес был вынужден уплатить не меньше 3 тыс. марок, чтобы помириться с новым королем{737}. Интересно вспомнить, что в первой четверти XIV в. весь город получил прощение за 4 тыс. марок.
Таким образом, позиция города в отношениях с королевской властью зависела от того, какая из борющихся политических группировок могла гарантировать наиболее благоприятные условия для жизни и деятельности горожан.
