Интересно отметить, что в городских книгах Йорка содержится очень большое количество эпистол к королю и его писем, адресованных мэру и совету города. Причем содержание посланий часто совершенно не связано с какими-либо политическими проблемами. Это свидетельствует о том, что Генрих VII вникал в — казалось бы — мелкие внутренние вопросы городской жизни.
Помимо указанных правонарушений в документах имеются сведения о мелких кражах. Например, в октябре 1484 г. каменщик Джон Тинли подал в городской совет жалобу на кражу кошелька в харчевне (“Tapster house”){1012}.
В городских книгах содержатся странные на первый взгляд записи, касающиеся удостоверения хорошей репутации жителей города. Так, в марте 1486/87 гг. городской клерк сделал следующую запись: «Заявление о хорошей репутации Элизабет Рикардби, жены Томаса Пенирмена. Указанная Элизабет всегда считалась честной девицей, чистой телом, правильной в поступках и словах, и во всех делах, относящихся к ее женским обязанностям, честная речью и доброго нрава, никогда не замеченная в каком-либо преступлении или другом скверном деле»{1013}.
Логично предположить, что указанную Элизабет обвинили в прелюбодеянии или развратном поведении, а после разбирательства было вынесено решение о ее хорошей репутации. Но еще раньше в присутствии мэра удостоверялись хорошее поведение и добрый нрав Роберта Симма, слуги шорника Томаса Милнера{1014}. И в том, и в другом случае причины такого официального подтверждения хорошего поведения и «доброго нрава» не указаны. Видимо, они всем были понятны. Мы можем предположить два варианта объяснения. Либо указанные мужчины и женщины подозревались в каких-то противоправных действиях, либо это было связано с обвинениями со стороны Церкви в неподобающем поведении или словах. Вероятно, Роберт и Элизабет обвинялись в ереси или ведовстве, и городским властям пришлось официально подтверждать их «благонадежность».
К сожалению, городской клерк часто не указывал причину появления той или иной записи, а просто вносил в городские книги решение мэра и совета по тому или иному вопросу. Поэтому нам остается только гадать, что стало поводом для принятия конкретного постановления.
Тем не менее, на основании имеющихся документов можно сделать определенные выводы. Во-первых, противоправные действия в средневековом английском городе были обычным явлением. Случалось все — от убийства до мелких краж. Хотя в источниках больше всего записей касается преступлений против личности. Документов, относящихся к преступлениям против собственности гораздо меньше. Во-вторых, несомненно, что напряженная политическая обстановка второй половины XV в., когда борьба за власть в стране приводила к вооруженным столкновениям, вызывала значительное ухудшение криминогенной обстановки в городе. То, что в мирное время было чрезвычайным происшествием, становилось обыденным явлением. И Генрих VII прикладывал большие усилия не только для того, чтобы подчинить себе непокорную аристократию, но и нормализовать обстановку в городах, даже если приходилось вмешиваться в дела очень далекие от общегосударственных проблем.
§ 8. Власть в городе: город как орган и организм (Бристоль в первые десятилетия XVII в.)
За исключением периода Античности, когда существовали города-государства, и средневековой Италии положение города на протяжении разных эпох было двойственным. С одной стороны, город является частью большого государства, а с другой, — обладает собственной коммунальной целостностью. В свое время Фредерик Метлэнд, имея в виду средневековый английский город, писал, что это «одновременно орган и организм» {1015}. Если рассматривать город с точки зрения государства, или, более точно, центральной власти, то он — организация с важнейшими государственными функциями, которые обязан исполнять. Если же рассматривать его с точки зрения обитателей, это организм, в котором есть голова и тело, работающие вместе для общей пользы.
Это двойственное положение города и видения городской жизни порождает серьезные споры среди членов каждого городского сообщества по поводу их официальных прав и обязанностей, а также моральной ответственности перед городом и государством. История Бристоля первой трети XVII в. может служить примером того, как строились взаимоотношения между городскими и государственными органами власти, и насколько запутанными они были, как соотносились городские и государственные интересы в рассматриваемый период.
Основным законом, управлявшим Бристолем в XVII в., была хартия Генриха VII от 1499 г. Эта жалованная грамота подтверждала свободы и иммунитеты, уступленные городу еще в 1373 г. и дававшие ему корпоративный статус{1016}. Но хартия 1499 г. кое в чем изменяла структуру управления городом, усилив позицию олдерменов внутри корпорации. Управление городом сосредоточивалось в руках группы из 43 человек, состоявшей из мэра, рикордера, олдерменов, шерифов и членов городского совета, избиравшихся за исключением рикордера путем кооптации из фрименов города, которых было не более 1,5–2 тысяч.
Эта, если так можно выразиться, корпорация внутри корпорации формулировала и проводила в жизнь постановления, управлявшие городом и особенно его экономикой. Чтобы облегчить городскому правительству выполнение его задач, мэр и олдермены получили статус мировых судей и освобождение от тюремного заключения, что привело городскую администрацию в соответствие со складывавшейся тогда в стране национальной системой
