После этого его взгляд потух, и веки медленно сомкнулись. Демон потерял сознание.
– Ты борись, – прошептала Эмарисс, проведя ладошкой по его лицу. – Не умирай. Борись…
Эти три слова, сказанные Высшим осознано, вселили в драконессу надежду, что он справится, нужно только дать ему время. Она чётко увидела, что эти слова, сказанные демоном, – не агония умирающего мозга, а вполне нормальная разумная деятельность. Значит, у него есть защита от ментальных атак, и именно это позволило демону выстоять под ударами Калециоса.
Бездействие порождает беспомощность и панику, но теперь, зная, что делать, Эмарисс успокоилась и уже совсем привычно, сложив ладошки треугольником, направила жизненные силы на распластавшегося зверя. Она не делала акцента на чём-то конкретном, решив, что для начала нужно напитать пострадавшего силой, и его организм сам укажет, что лечить в первую очередь.
Решение было верное, потому что через некоторое время аура демона стала светиться ровней и ярче. Вот только это была аура человека, а не демона.
– Странный ты, – прошептала драконесса, и повторила: – Очень странный.
В очередной раз осмотрев своего пациента, она решила дать себе передышку. Встала, сбрасывая с ладоней в землю остаточную энергию.
– Как же всё затекло, – с удовольствием потянулась девушка, слегка удивившись, что свет Ясмина теперь совсем с другой стороны, а значит, прошло уже несколько часов.
«Нужно позвать Изонду Чик Хар, – подумала драконесса про свою подругу, с которой вместе выросла. – Сама я отсюда не выберусь».
Видения мучали меня непрерывно, становясь то реально-осязаемыми, то туманно-ирреальными.
В кромешной, ватной темноте я увидел бледный огонёк.
«Нужно туда, – решил я. – Там кто-то есть, мне помогут».
Хотя я совершенно не понимал, в чём именно мне нужна помощь. Только я решил направиться на огонёк, как он сам стал приближаться, становясь ярче и больше.
«Свет в конце тоннеля», – грустно подумал я, потянувшись на манящий бело-голубой свет. Ближе, ещё ближе. Ещё. Вот и дверной проём, из которого льётся столь тёплый и манящий свет. И тут вход преградил император Вилорн. Он предупреждающе выставил перед собой ладонь:
– Остановись! – властно сказал он. – Твоё время ещё не пришло.
– А твоё пришло? – парировал я.
– К сожалению. У тебя же оно ещё есть.
– А что там? Ну… там, – показал я за его спину.
– Узнаешь, – грустно ответил Вилорн.– Придёт время, всё узнаешь.
– И откуда у всех такая манера, говорить загадками? Вы вот такие умные, всё знаете, а я тут дурень такой, ничего не понимаю. Ладно, бывай! – раздражённо высказал я императору.
– Постой.
– Ну?
– Позаботься о моей дочери.
– А сам? – насмешливо спросил я.
– Ты же всё понял. Про меня и эту дверь…
– Понял, не дурак, – буркнул я. Помолчал. Потом неохотно добавил. – Не знаю, если смогу…
– Мне больше не к кому обратиться. Твоя нить судьбы может переплестись с её. Только пожелай этого.
– Оно мне надо? – нагло спросил я.
– Твоё право выбора никто не оспаривает, – император был спокоен и тих. Я бы сказал, умиротворён.
– Хорошо, – вздохнул я, – но золотых гор не обещаю!
– Спасибо, – чуть улыбнувшись, поблагодарил Вилорн. – И ещё. Извини меня. Я неверно воспринял тебя, и… я сожалею, что так всё вышло.
– Что было, то было, – сказал я. – Лучше подскажи, куда мне двигаться?
– Вон туда, – лицо императора прояснилось. Надо же! Чему он так обрадовался? Вилорн указал рукой мне за спину. Повернувшись, я увидел зарево. Не такое, как бывает при восходе, нет. Там зарево от края до края. А тут не так. Как… Ну не знаю, как от большого города, когда смотришь на него ночью, издалека. Такой локальный восход.
– И что там – конечно, не скажешь, – констатировал я, поворачиваясь к собеседнику.
