– Ну да. Было дело. Он обычный парень. Отлично владеет мечом.
– А вы с ним…
– Что?! Нее! Он не в моем вкусе.
Дима отчетливо услышал, как фрейлина шумно выдохнула.
– У него очень маленький ключик, – добавил он маленькую гадость, поддавшись внезапной шальной мысли. – Не подошел к замочку. И вообще он любит крупных грубых женщин, больше похожих на мужиков. А теперь иди.
Поворачиваясь на бок, Дима улыбался. «Ключи, замочки – охренеть» – подумал он, широко зевая.
Глава 49
Утром, фрейлина устроила наказание «одеться к завтраку» и Дима начал впадать в хандру. Император хоть и грозился решить судьбу друзей быстро, дел у него по всей видимости хватало.
Медея помогала одеваться и рассказывала последние слухи. Мятежников допрашивали с пристрастием, и гвардия арестовывала все новых участников заговора. В столице было неспокойно. Особенно в окрестностях дворца. С ночи перед воротами начала собираться толпа горожан. Они шумно требовали показать монарха. Гвардия пока ничего не предпринимала, а городская стража, лишившись офицеров, подозреваемых в причастности к мятежу, практически не выходила из казарм. Несколько богатых лавок, на улицах, подступающих к дворцу, пользуясь ситуацией разграбили и сожгли. Лихие люди быстро сориентировались, пользуясь неспокойным временем.
Во время дневной прогулки, Дима заметил столбы черного дыма, поднимающиеся где–то над городом. Вечером за ужином, Медея рассказала последние вести из города, подслушанные на кухне. Запущенный канцлером слух об убийстве императора и отсутствие стражи на улицах, немало перепугали столичных жителей. Про самого императора фрейлина ничего не слышала. В его покои практически никого не пускали. А те, кого пускали помалкивали. Спать Дима ложился с нехорошими предчувствиями. Особенно после того, как увидел в парке гвардейцев с фонарями и факелами. Они кого-то ловили.
Глубокой ночью его разбудила перепуганная фрейлина. В открытых дверях, за ее спиной, маячили гвардейцы. Растрепанная девушка, в кое–как подвязанном халате, накинутом на ночную рубашку, рассказала, что госпожу срочно требует император. Дима плохо соображал после глубокого сна. Накинув халат, он плеснул в лицо воды, и они отправились в императорские покои.
Фрейлину дальше дверей не пустили. Она осталась ждать с гвардейцами в небольшом зале для придворных, которых монарх желал видеть утром. Мастер Сэмвел, как его звала Медея, встретил девушек у дверей и повел Диму дальше через комнаты, освещая путь фонарем. В одной из комнат, он остановился у дверей, украшенных гербом, искусно вырезанной хищной птицей похожей на орла. Мужчина обернулся и приподнял фонарь так, чтобы было видно лицо.
– Все, что произойдет за этой дверью, – государственная тайна короны. От вашего поведения, в ближайшие полчаса, зависит – доживете ли вы до утра.
Несмотря на серьезный тон, Дима с трудом подавил зевок. К квестам, вроде «дожить до утра» он уже начинал привыкать, а потому, предпочел не задумываться.
Комната за дверями, а точнее императорская спальня, была жарко натоплена. В нагретом воздухе отчетливо пахло тяжелой болезнью. У кровати Роберта третьего сидели Павел и еще один пожилой незнакомый мужчина, с каким–то неправильным маленьким лицом, собравшимся к носу. Он обладал широкими шикарными залысинами над седыми висками. Лежащий в кровати император, тяжело дышал под тонким одеялом. В одной руке он сжимал ладонь Павла, а другой водил перед собой, блуждая невидящим взором по богато расшитому балдахину над головой.
– Что с ним? – спросил Дима.
– Мы не знаем, – ответил мастер Сэмвел. – Знает только Ланар. Он называет эту болезнь черной хворью.
– А где он сам?
– Пропал со вчерашней ночи. Днем Роберту стало плохо. Такое случалось и раньше, но маги академии всегда помогали. Мы перевернули весь дворец, но Ланара, будь он проклят, нет. Послали людей в академию. Они пока не вернулись. Похоже сейчас единственный маг жизни, какой у нас есть – вы. Если мы быстро не поставим императора на ноги, мятеж может перерасти в бунт. Боюсь тогда, к концу нового дня, толпа возьмет дворец штурмом.
Лежащий в кровати император повернул голову и посмотрел на Павла. Его взгляд немного прояснился. Он потянулся рукой к знакомому лицу.
– Конрад, сынок, – слабо улыбнулся монарх. – Ты вернулся.
Взглянув на присутствующих, Павел наклонился поближе.
– Да, отец. Я здесь. Вернулся.
– Ты вернулся… Прости меня, сынок.
