– У нее маленький ребенок, – вступилась подруга несчастной, – кормить было нечем.
– А где отец ребенка?
– Нет отца.
– Разве воровать выход? – тихо спросил Дима, – Где она теперь, и где ее ребенок?
– А ты сама, за что сюда попала? – разозлилась Шайя. Она схватила руку Димы и повернув ладонями к себе. – Руки то у тебя, не рабочие. Ты из благородных? Думаешь, можешь осуждать ее? Выглядишь хорошо. Холеная. Проблем с хлебом и не видела поди. Есть чем заработать.
Диме стало стыдно за свои слова. Внутри себя, он признался, что и правда не задумывался чем будет питаться вечером. Ввиду обстоятельств, побег из дворца и вылазка к академии, выглядели невероятно глупым поступком.
– Как ее зовут? – спросил он у Шайи, раскаиваясь и желая помириться.
– Марта, – нехотя ответила женщина. Она все еще была раздражена, но слишком устала, чтобы тратить силы на конфликт.
Дима пробормотал заклинание и осмотрел несчастную. Тяжелая жизнь, плохая еда и плохо вылеченные травмы, наложили отпечаток на ее изможденный организм. Низ живота выглядел очень плохо. Не считая следов женских болезней, названия которым Дима даже и не знал, от удара у нее открылось внутреннее кровотечение. Оно медленно, но верно вытягивало остатки жизненных сил. Под удивленными взглядами женщин, Дима взялся лечить.
– Надо–же, – с благоговением выдохнула Шайя, когда он закончил. – Целый маг жизни! Теперь мне даже думать страшно, за что ты сюда попала.
– Ходила где не следовало, – с горечью усмехнулся Дима.
– Если хочешь присоединяйся, – быстро зашептала Шайя. – Будем держаться вместе, куда–бы нас не отправили.
– Ты знаешь, что нас ждет? – Дима посмотрел на нее с сомнением. Он сомневался, что им дадут держаться вместе, но понимал – Шайе, как и женщинам, собравшимся в кругу, нужна надежда. Хотя бы иллюзия того, что они могут повлиять на судьбу.
– Нет. Говорят, нас отправят в какое–то отдаленное место, колонию. Каторга. Рабство.
– И что там?
– Я не знаю точно. Ходили слухи, что там нет зимы и вдоволь еды. Диковинные фрукты растут прямо на деревьях. Вот только я не верю в это.
– Почему?
– Оттуда никто не возвращался. Вот я не видела ни одного человека, который вернулся бы оттуда. Только слухи.
– Я видела корабль, заходящий в академию.
– Это как?
– Ну... он плыл по реке, а потом скрылся внутри академии. Когда меня вели сюда, я видела, как его разгружают. Может это наш корабль?
– Нет, не наш, – уверенно заявила Шайя. – Нас привезли с севера на корабле. Думаю, привезли еще людей.
– А давно вы здесь?
– Несколько дней. Мы все с одного корабля. Кроме тебя и вон того хмыря, что к лихим подсел,
В стороне зашевелилась Марта. После магии она чувствовала себя совершенно здоровой физически, но подавленной морально. Пробормотав слова благодарности, женщина, отвернулась и тихо заплакала. Ее горю Дима не в силах был помочь, а потому постарался отрешиться и не мотать себе лишний раз нервы.
Тем временем, несостоявшийся насильник пошел в угол, бывший для сокамерников отхожим местом. Под настороженными взглядами женщин, бывший стражник размотал веревки на штанах. Продемонстрировав предмет своей мужской принадлежности, он с наглой ухмылкой развернул ногой ведро и принялся демонстративно мочиться.
Увиденное выглядело настолько мерзко, что Дима задохнулся от ярости. Ублюдка захотелось ударить, избить, сунуть головой в ведро с мочой. Поймав удивленный взгляд Шайи, он понял, что вся гамма чувств отражается на лице. Отвернулся и попытался взять себя в руки.
***
Время тянулось бесконечно долго. Дима пытался уснуть под неспешный разговор женщин. Лежал скрючившись на неудобном каменном полу. Заметив это, заботливая Шайя подложила ему под голову старый свернутый плащ. Тот которым накрывали Марту. Та устала оплакивать сына. Теперь женщина просто сидела, уставившись в одну точку.
Дима подозревал, что в старом плаще могут быть вши или блохи. Ему не приходилось с таким сталкиваться. Эта мысль не давала покоя и мешала уснуть. Представлялось, как мелкие насекомые уже копошатся по телу. Мнительность вызывала острое желание почесаться. Когда к страхам присоединилось чувство голода, Дима распрощался с жалкими попытками поспать.
– Шайя, – тихо позвал он женщину. – А здесь хоть кормят?
– Да, – ответила та придвинувшись. – Нас давно должны накормить. Хотя едой это можно назвать едва. Вода да сухари.
