— Проклятье! — выпалила матушка Ветровоск. — Ты хорошая ведьма. Но кое-кто из нас считает, что лучше бы нам
— Нет, — возразила Тиффани. — Это мой удел. Мой непорядок. Моя проблема.
— Несмотря ни на что? — уточнила матушка.
— Решительно и бесповоротно!
— Что ж, я одобряю твою стойкость и желаю тебе… нет, не удачи, но безусловной победы! — Ведьмы зашушукались, и матушка резко прикрикнула: — Она приняла решение, дамы, и добавить к этому нечего!
— Да ты его одной левой сделаешь, — усмехнулась нянюшка Ягг. — Мне его почти жалко. Пни его в… Пни его, куда достанешь, Тифф!
— Здесь твоя земля, — промолвила госпожа Пруст. — Как ведьма может потерпеть поражение на своей собственной земле?
Матушка Ветровоск кивнула.
— Если позволишь гордости взять над собою верх, то ты проиграла, а вот если возьмёшь гордость за шкирку да оседлаешь, как боевого коня, тогда ты, считай, уже победила. А теперь, я думаю, тебе пора готовиться, госпожа Тиффани Болен. У тебя уже есть план на утро?
Тиффани взглянула прямо в пронзительно-синие матушкины глаза.
— Да. Не проиграть.
— Хороший план.
Госпожа Пруст пожала Тиффани руку — её ладонь казалась шершавой от бородавок.
— По удачному совпадению, деточка, думаю, я тоже пойду и изничтожу одно чудовище…
Глава 14
КОРОЛЬ ГОРИТ
Тиффани знала, что сегодня ночью ей уснуть не удастся, так что она даже не пыталась. Люди беседовали друг с другом, рассевшись там и тут небольшими группками, на столах ещё оставались закуски и выпивка. Возможно, благодаря этой самой выпивке никто не замечал, как быстро исчезает угощение, но Тиффани совершенно точно расслышала лёгкий шорох на балках высоко под потолком. Разумеется, ведьмы славятся способностью рассовывать еду по карманам «на потом», но Фигли, пожалуй, дали бы им сто очков вперёд — просто в силу численного превосходства.
Тиффани бесцельно переходила от одной группы гостей к другой. Заметив, что герцогиня наконец-то направилась наверх, девушка не пошла за ней следом. Совершенно точно следом — не пошла. Просто так случилось, что её путь пролегал в том же направлении. Когда же она метнулась через каменную площадку к герцогининым покоям, едва за её светлостью захлопнулась дверь, Тиффани вовсе не собиралась подслушивать. Конечно же, нет.
Она как раз успела расслышать первые ноты яростного вопля, а затем голос госпожи Пруст: «Да это же Дейрдре Сныть! Давненько не виделись — сколько воды утекло, сколько блёсток осыпалось! И как, ты до сих пор можешь ножкой сбить цилиндр с головы джентльмена?» Вслед за этим наступила тишина. И Тиффани торопливо прошла дальше, потому что дверь была ну очень толстая и, если постоять ещё немного, прижимаясь к ней ухом, кто-нибудь наверняка заметит.
Так что Тиффани вернулась в зал потолковать с Длинной Дылдой Толстой Коротышкой Салли и госпожой Тюхе, которая, как только теперь поняла девушка, была слепа, что, конечно, печально, но для ведьмы не то чтобы трагедия. Ведь всегда найдётся несколько запасных чувств.
А потом она спустилась в усыпальницу.
Повсюду вокруг баронской гробницы лежали цветы — повсюду, но не сверху, потому что на такую красивую мраморную крышку даже розы класть жалко. Мастера изваяли из камня самого барона, в доспехах и при мече; статуя получилась как живая — казалось, что барон в любой момент встанет и уйдёт. В четырёх углах плиты горели свечи.
Тиффани прошла туда-сюда мимо других каменных баронов. Иногда попадались и жёны, с мирно сложенными на груди руками. Ощущение было… странное. В Меловых холмах надгробия не использовались: камень стоил слишком дорого. Кладбища, конечно, были, и где-то в замке хранилась древняя книга с выцветшими картами, на которых было отмечено, где и кого зарыли. Из простых людей памятника удостоилась только матушка Болен — а уж она-то была куда как не проста! Литые железные колёса и пузатая печурка — вот и всё, что осталось от её пастушьей кибитки, но они наверняка простоят ещё сотню лет. Металл хороший, качественный, а благодаря непрестанно жующим овцам земля вокруг сделалась ровной как столешница. Овцы ещё и тёрлись о колёса, а жир с овечьей шерсти — отличная смазка, ничем не хуже масла; железо блестит так, словно его только сегодня отлили.
В стародавние времена накануне посвящения в рыцари юноша проводил ночь в парадном зале во всеоружии, прося богов (уж кто бы из них его ни услышал) даровать ему силу и мудрость.
