Каролина, накрывавшие на стол.
— Видана, тебе в гостиной накрыть или с нами сядешь ужинать? — улыбаясь, спросила Каролина.
— С вами. Я одна, бабушка сестренку провожает домой, прибудет не скоро, просила на ужин ее не ждать.
— Тогда садись, — распорядился Бруно, — поведай нам, куда обедать ходите? Из дома ты с собой ничего не берешь.
Я рассказала о заведении, что в первый же день обнаружил лорд Трибоний, и о том, как в нем кормят. Передо мной появилась тарелка с сырниками, вазочка со сметаной, и Каролина разлила всем нам чай.
— Это хорошо, что обедать не забываете, — похвалил Бруно, — это нужно, чтобы и силы были, и желудок не испортить. Ты ешь сырники, я много приготовил, если кто на пороге появится, хватить и гостей накормить. Сестренка твоя на полдник их с удовольствием скушала, понравились.
— Мяу…, — раздался кошачий голос, и на свободный стул рядом со мной запрыгнул котяра, улегся удобно и хитрым глазом покосился на меня.
— Ага, поговорить появилось желание? — засмеялась я. — Не получится, лишил хозяин тебя речи человеческой. Как живется тебе, хитрец?
— Он не хитрец, — заступилась за кота Каролина, — работящий кот, в подвале порядок навел, тишина — ни одной мышки нет нигде. Мы его стараемся наверх не пускать, но иногда в гостиную прошмыгнет, разляжется у камина и лежит, ждет, когда его гладить будут.
— Приходи, буду гладить, — пообещала я коту, — привидений боишься?
— Не нравятся они ему, — сказал Бруно, — шерсть дыбом встает, и важно покидает кухню. Наш консультант порой хулиганит, специально выгоняет кота, ревнует что ли?
— А вот и нет, я просто хочу показать, кто в доме хозяин, — проявилось привидение. Кот фыркнул, но со стула не удрал. Просто закрыл глаза и притворился спящим.
— Нахал, — возмущенно начало привидение, но Бруно успокоил, — да нет, хозяйка рядом, он сейчас принципиально не уйдет.
Мы ужинали, и мне рассказали о том, какие травы растут во внутреннем садике, который начинался сразу за порогом кухни. Каролина посеяла разных лекарственных трав и, пообещав, что урожай будет хороший, предложила мне потом самой сразу отобрать травы, какие для мазей и настоек, а какие для чаев, я согласилась.
После ужина мы с котом поднялись наверх, бабушки еще не было, и мы отправились в мою комнату, где котяра расположился на стуле, а потом тихонько переместился на диван и улегся у меня в ногах. Рядом на столике лежали книги, а я думала о том, что услышала сегодня от наших клиентов. Как-то было не совсем понятно, зачем продавать дом неподалеку от центра столицы мастеровому и за меньшую, чем он стоит, сумму. Совсем мало верилось, что лорд был так восхищен этажеркой, что решил сделать подарок мастеру. Может, так оно и было, но кто тогда и зачем переворачивал вещи и в доме, и в мастерской? Мы изучали на третьем курсе все народцы, живущие рядом с человеком: вещтиц, бауни, леприконов и многих других, но я не припоминаю, чтобы о вештицах нам говорили, что они переворачивают вещи в домах и вскрывают полы. Вештицы — хулиганки еще те, но больше всего на свете они обожают рыться в женских вещицах: платьях, полотенцах, бусинах и сережках, порой даже подворовывая их. А инструменты столяра, доски — это как-то совсем не по их части. Ну, завтра посмотрим, может, на месте какие-то идеи и появятся.
А вот появление в нашей конторе леди, предположительно, Рунгерд Торверг, удивило меня сильно. Я поначалу даже подумала, не сама ли Зелда пожаловала к нам в надежде найти исчезнувшую сестру, но чем дальше я слушала рассказ леди, тем менее в это верилось. Да и зачем Зелде кузина, все, что можно было, она от нее получила, я даже не уверена, вспоминает ли черная магиня о Рунгерд. Мыслей в голове бродило много, но решила все оставить до утра, только поднявшись, взяла свиток и нарисовала несколько групп, записала некоторые вопросы и решила пройтись по дому, заодно и посмотреть, не вернулась ли бабушка. Котяра поднялся, потянулся и отправился вслед за мной.
Проходя по коридору, я заметила свет, пробивавшийся через неплотно прикрытую дверь гостиной. Подошла ближе и услышала всхлипывания, распахнув дверь, обнаружила, что на диване сидит Ребекка и гладит по голове плачущую Тарию, уткнувшуюся в ее плечо.
— Я с самого начала говорила, что нельзя даже замысливать такое, как отобрать детей у Виданы. А леди Амилен сказала, если дети Ольгерда не будут в нашей с Альбером семье, он на наследство может не рассчитывать, — говорила Тария, не видя меня стоявшую в дверях гостиной. — У меня приданое небольшое, и если Альбера оставят без наследства, это будет удар по его самолюбию. Как мне жалко всех, но что я могу сделать, слабая женщина?
— Ну, для начала давай ты успокоишься, — обнимая Тарию, сказала бабушка, — слезами горю не поможешь, все устроится, вот увидишь. И Альбера никто наследства не лишит, лорд Генрих такое просто не позволит сделать, ты свекровь слушай, да к сердцу те слова не прилагай. Она сгоряча такое говорит, от боли, ей думается, что если малыши рядом с ней в замке жить будут, так она сможет смириться с потерей сына. Ей кажется, что она лучше других знает, как должно быть, но это иллюзия, дорогая девочка. Все проходит, пройдет и это, успокоится, леди Амилен на внучку переключится, не до Виданы ей будет.
— Да нет, она про мальчиков только и говорит с утра и до вечера, уже и имена им придумала, — успокаиваясь, проговорила Тария, — хочет назвать их Ольгердом и Эдвардом.
— Имена у них другие будут, тут никто и ничего не поделает, — ответила бабушка, — скажи, живот сильно болит?
— Да, выкручивает так, магистр Тарш в отпуск отбыл, а я сама справиться не могу, как Вы поняли? — Тария подняла голову и, увидев меня, густо
