покраснела.
— Тария, плод неправильно располагается. Давай ложись на диван, — предложила Ребекка, — вернем малышку в нужное положение, и все боли сразу прекратятся, по ночам спать начнешь, а не мучиться от резей в животе.
Тария осторожно легла на спину, прикусив губу от боли, а Ребекка положила свои руки на обнаженный живот и начала манипуляции. Я прошла и села в кресло неподалеку от дивана, наблюдая за движением бабушкиных рук. Тария охнула и неожиданно расцвела, слезы вновь выступили на глазах.
— Боль прошла, — прошептала она, — мне так хорошо.
— Полежи немного, — посоветовала бабушка, — чай пить будем? Я сейчас сделаю.
— Я сама сделаю, — предложила я и покинула гостиную.
А когда минут через десять мы с Каролиной внесли поднос с чайниками, вазочками с вареньем и медом, Ребекка уже расставила чашки, а счастливая Тария сидела за столом.
— Каролина, может, вы с нами? — пригласила бабушка. — Зовите Бруно, и выпьем чаю.
— Спасибо, леди Ребекка, но Бруно лег отдыхать, а я сейчас тоже отправляюсь, — поблагодарила Каролина и попросила меня, — Видана, не мой посуду, утром сама сделаю. Просто оставьте на кухне и все.
— Видана, я появилась извиниться, — промолвила Тария. — Альбер мне рассказал о том вопросе, что ты ему задала. Он так возмутился, а потом обдумав, все понял, что ты права: прежде чем что-то воплощать в жизнь, неплохо для начала себя на чужое место поставить. Однако от идеи леди Амилен мой супруг отказываться не желает, считает, что мальчикам нужен отец, и он его готов заменить.
— Тария, мечтать не вредно, но детей я никому не отдам, тут без вариантов, — ответила я, попивая ромашковый чай. — Да, я знаю, Альбер любил брата, но есть большое сомнение, что Ольгерду понравилась бы идея забрать наших малышей у меня.
— Я на твой стороне, но как решить этот вопрос, чтобы леди Амилен прекратила изводить Альбера? Самое обидное, она даже не вспоминает о том, что у нее скоро родится внучка и не одна — Генриетта родит через месяц после меня.
— А вы малышку назовите в честь бабушки и ее крестной сделайте, — посоветовала Ребекка, — и тут хочешь — не хочешь, а деваться будет некуда. Тария, не переживай, появится малышка, и будет она рада и счастлива, вот увидишь.
— Спасибо, я отправлюсь домой, а то меня потеряют, и Альберт прилетит, не хочу, чтобы вы ссорились, — поведала Тария. Поднявшись, попрощалась, а создав переход, исчезла в нем.
В выходной день сразу после завтрака за нами с Ребеккой зашли Шерлос, Веспасиан и леди Калерия, и мы отправились в императорский музей на выставку женских портретов, где у входа нас уже поджидали Гвен с Кирикой и Локидс с Тамилой.
Императорский музей представлял собой большой трехэтажный особняк, построенный на деньги прадеда покойного императора Птолемея VI. Большие залы, высокие потолки, белые стены, на которых висели картины, и мраморные полы. Посредине каждого зала стояли деревянные диваны, чтобы посетители могли, отдыхая, полюбоваться произведениями искусства. Как рассказала Тамила, вызвавшись быть нашим экскурсоводом, этот музей является одним из самых знаменитых в мире, и потому посетителей в нем всегда много. Люди, прибывавшие в империю по делам службы или в гости, обязательно посещали музей, но чтобы осмотреть все его экспонаты, нужно было лет двадцать пять, так много произведений хранилось в запасниках.
Мы ходили по выставочным залам, останавливаясь то у одной, то у другой картины, рассматривая женские образы давно прошедших дней. В выходной день народу было не просто много, а очень много, слышались голоса детей, которых привели с собой родители.
— Тебе нравится? — рядом появилась Тамила и взяла меня под руку. — Ты так увлеклась, со стороны могло показаться, что моя сестренка — истинный ценитель женских портретов.
— Я все больше открываю для себя мир: одно дело рассматривать картины в книге, пусть и прекрасно изданной, сидя в библиотеке Академии, а совсем другое, когда стоишь перед настоящим произведением автора и ощущаешь энергию, идущую от него, — задумчиво поведала я.
— Кто тебе больше всех понравился? — улыбается она. — О ком рассказать?
— Какая удивительная леди, — произнесла я, мы остановились у картины «Дама с горностаем», — ты знаешь ее историю?
— Да, прелестная женщина, — согласилась Тамила, — о ней известно не много, но кое-что рассказать могу. Ее звали Чечилия Галлерани, родилась девушка в благородной семье и, видимо, была очень хороша еще в детском возрасте, потому что в десять лет была заключена помолвка. По неизвестной причине, когда ей исполнилось четырнадцать лет, помолвка была расторгнута, и девушку отправили в монастырь. Прожив в нем совсем не долго, она познакомилась с герцогом Людовико Сфорца, и завязался роман, его последствием стала беременность Чечилии и переезд в замок герцога. Однако это, естественно, не понравилось невесте герцога, он должен был вступить в династический брак, и тогда после рождения малыша герцог забрал сына себе, а Чечилию выдал замуж за обедневшего представителя благородной семьи. Она родила мужу четырех сыновей, и в ее доме был литературный салон, первый в королевстве, где любили бывать писатели, поэты и образованные люди своего времени. И все было бы хорошо, но случилась война, супруг Чечилии погиб, она потеряла состояние и имение. Самое удивительное — ее приютила в своем доме родная сестра жены герцога Сфорца, а когда закончилась война, Чечилии вернули имение, в котором она жила до своей смерти.
