Без права на ошибку

империя под Черной Луной стремится стать ведущей в мире, чтобы быть рефери между разными королевствами и не допускать творящихся безобразий вокруг: скажем так, снимаю шляпу, Вы ухватили самую суть происходящих процессов.

У каждой великой нации есть идея, которую она считает сверхценной, и готова поделиться ею со всеми, и империя под Черной Луной не исключение, у нас тоже имеется идея мирового господства своего типа. Нация, такой идеи не имеющая, всегда находится в колее истории, и на нее, как правило, уже не обращают внимания. Мы не можем позволить себе такой роскоши, как прозябание на обочине мировых процессов, наши территории, наши умы и жители, населяющие империю, слишком непонятны, а потому опасны для властителей других стран. Страх движет ими, и откажись мы от своей сильной и неподкупной империи, нас уничтожат, как уничтожают бешеную собаку. Именно для этого и была разработана операция «Танец над бездной», мы не желаем империи такой участи.

Меня бесконечно радуют Ваши успехи на ниве изучения магического языка, как я писал, пусть тридцать минут в день, но регулярно, и результат не замедлит появиться. Уверен, что это письмо Вы читаете без словаря. Я прав?

Всего Вам доброго, очаровательная леди Тримеер, и жду следующего письма.

Ваш N.

— Спасибо, лорд N, — негромко произнесла я и, свернув письмо, убрала в шкатулку, где лежали все его свитки, — Ваши объяснения очень важны для меня.

— Видана, — прорезался голос у ректорской совы, — я только вернулся из столицы, и мне докладывают, что тебя уговаривали отбыть в Подлунное Королевство две адептки, пояснить не хочешь? Если не как ректору, то как родственнику.

— Все в порядке, лорд ректор, я Академию покидать не намерена, переживать смысла нет, — пояснила я и рассказала всю предысторию.

— Мне, пожалуй, стоит вызвать мать адептки Тетрамон и высказать свое мнение о том, как ведет себя ее дочь в Академии. На самом деле жалоб много от преподавателей, недостойно она себя ведет.

— Недостойно для кого? Для адептки Академии магических искусств — да, но как сказал Георг, в Академии Януса Змееносца им так вести себя дозволялось. А тем более девушке, которую за глаза называли принцессой.

— А вот тут ты ошибаешься, Виданка. Ее не за глаза, а в глаза называли принцессой, а она ей и является на самом деле. На адептку Тетрамон только сегодня пришла характеристика, и лорд Сириус Лангедок связался с одним из профессоров, который перебрался в Академию Мерлина. Так вот, девушка отнюдь не глупа и очень не проста. Магически одарена, и, похоже, отправляя ее к нам, с ней связывают серьезные надежды, — сказала сова, — а значит, адептка Тримеер, держим ухо востро.

— Держим, лорд ректор, держим, — успокоила я его, и когда глаза совушки вновь стали глиняными, приступила к дальнейшему изучению поступившей корреспонденции.

— Так, что тут у нас? Ага, письмо от лорда Трибония, хорошо. Письмо от отца, от Янека и ой, как здорово, от Гая Труйена, — разговаривала я сама с собой вслух, — даже не знаю, с какого лучше начать.

И начала с первого письма, потому как тоже ждала ответы на свои вопросы к лорду-оборотню, а было их немало.

Гай Труйен писал о том, что сейчас у него две семьи, две мамы и два отца, и он очень благодарен нам за это богатство. А затем последовал рассказ о том, какие книги он прочитал, проходя практику в библиотеке Тайной канцелярии, и до чего додумался, осмысливая тексты.

— Я могу ошибаться, Видана, но лично у меня сложилось такое впечатление, что в нашем магическом мире идет какое-то бурление, что- то назревает. К нам в Академию срочным порядком перевелись двадцать адептов, учившихся в учебных заведениях за границей, такие передвижения наводят на разные мысли. Но главное, в интересное время мы живем. Представляешь, нашелся старенький профессор-теолог, пропавший двадцать лет назад в заграничной поездке. Ректор взял его на службу в нашу аспирантуру, но с условием, что профессор Глиен не будет покидать пределы Академии. Он начал читать на нашем факультете языческие верования — это потрясающе интересно, но более интересен он сам. Я не сказал, что профессор Глиен — оборотень, и живет он на свете почти пятьсот лет, в общем, у нас появилась ходячая «энциклопедия». Меня очень интересует, где же он был все это время, но, конечно, лично мне этого никто не расскажет, по крайней мере в ближайшие несколько лет.

Я оторвалась от письма и потерла переносицу, информация о профессоре Глиене была в том самом фолианте, что передала мне настоятельница Ордена Молчащих, а его у меня забрал Гиен Мордерат.

— Значит, профессора нашли и вернули в империю, — думала я, вспоминая слова лорда Мордерата о том, что в его деле фолиант просто необходим. — Тогда Гай совершенно прав, что-то происходит в нашем магическом мире.

Я побеседовал с нашим ректором по тому вопросу, что мы однажды обсуждали с тобой, так вот, он не только не назвал его глупым, но и