— Гай, Веспасиан, Шерлос и еще несколько адептов очень заинтересованы данной темой, не говоря о профессорах и аспирантах, — думала я, складывая письмо от адепта Труйена. — Неужели это тот самый маг, что стоит над четырьмя черными магами и о котором совсем немного сказано в сказке? Нужно полистать перед сном, вдруг, что еще мне откроется.
Письма от отца и Янека я прочитала и порадовалась, что у них все хорошо. Убрав письма, я достала свиток, на котором были записаны некоторые мысли по поводу практического занятия по артефакторике. Когда я взяла нож из лотка для исследования и увидела окровавленное лицо, то в тот момент даже и не поняла, что леди Инара никогда бы не дала адепту такого артефакта. Задание было в общем-то несложным — требовалось описать артефакт: год изготовления, в каких магических практиках он использовался и в каких условиях хранился. Я вертела артефакт, рассматривая лезвие, потрогала пальчиком, оно было острым, это был ритуальный нож, изготовленный лет семьдесят назад компанией «Бурт и сыновья», чье клеймо ставилось ближе к наборной рукоятке из недрагоценных камней. Каждый раз, когда я касалась лезвия, следовала вспышка, как будто прошлое стремилось прорваться ко мне и раскрыть тайну этого ритуального ножа. Я положила нож в лоток и стала на свитке выписывать дежурные фразы о том, что представляет данный артефакт, думая при этом, каким образом выпросить у леди Инары нож в комнату, чтобы с ним поработать в спокойной обстановке. Так ничего и не придумав, я достала карандаш и незаметно для всех, — леди Инара отошла в конец ряда, у адептки Тетрамон возник вопрос — превратила его в нож, а исследуемый артефакт исчез в потайном отделении в пенале. Свиток и нож положила в лоток и сдала по окончании занятия, ощущая чей-то взгляд на своей спине.
— Адептка Тримеер, тебе достался интересный артефакт, что обнаружила? — поинтересовался Карл, когда мы покидали аудиторию.
— Ничего особенного, просто старый ритуальный нож, — ответила я и поспешила в преподавательскую аудиторию, чтобы посоветоваться с лордом Тиберием по поводу доклада.
— Как ничего? Погоди, Видана, — не отставал от меня адепт Барнаус, — это же нож, его должны были использовать в практиках.
— Конечно, Карл, это нож, я заметила, — согласилась я, остановившись на мгновение, — но нож ритуальный — атман, а в империи кровавые жертвы не приносят, насколько мне известно, так что действительно ничего особенного.
— Ну, сейчас, конечно, нет. Но может раньше, в древние времена, — предположил он. — Ты исключаешь такую возможность?
— Да, я сказала, что нож старый, но не древний, ему где-то семьдесят, ну, восемьдесят лет, не больше, а жертвы, если мне не изменяет память, приносились несколько тысяч лет назад. Извините, Карл, у меня дела.
— Мне тебя подождать? — не унимался адепт Барнаус.
— Спасибо, не нужно. Я знаю дорогу в аудиторию, — отрубила я и исчезла за дверью, где шло шумное обсуждение какой-то книги.
Я вовсе не собиралась никому рассказывать об увиденном, подозрение о том, что мне этот артефакт подложили намеренно, крепло с каждой мыслью о нем. Вот только пока мне было непонятно зачем.
И вот сейчас, перечитав свиток, я достала атман и настроилась на работу с ним. Резкая вспышка, и вновь окровавленное лицо, но на сей раз я рассмотрела его, это был мужчина лет тридцати-тридцати пяти, и нападения он явно не ожидал. Я увидела, как он хватается за грудь, куда был нанесен удар, а затем с изумлением подносит окровавленные руки ближе к лицу, видимо, в глазах начало темнеть, и он не мог разглядеть их. Мужчина обхватил руками лицо, я услышала голос умирающего: «За что?», и он рухнул на подмерзшую землю. Судя по окружающей картине, это был какой-то парк, где-то вдалеке слышалась музыка и веселые голоса. Рука в лайковой черной перчатке, туго обхватившей женскую руку — а это была именно женская рука — выхватила нож из груди, я попыталась ее схватить, но резкий удар в животе — и видение пропало.
Находясь под впечатлением от странной картины, я задумчиво гладила живот, успокаивая малышей, и пыталась вспомнить, где я могла что-то слышать об этом или читать. То что история мне чем-то знакома, я уже не сомневалась и была уверена, что в скором времени вспомню, о чем идет речь, но тогда вопрос: «Так кто и зачем положил мне нож?»
— Хорошо, Видана, отложи эти думы на потом, — предложила я сама себе, — и отправляйся на ужин.
В столовой было весело, впрочем, как и всегда. Старшие курсы обсуждали предстоящий бал, а младшие были в предвкушении театральной постановки и говорили о костюмах, в которых им предстояло выступать.
— Виданка, ты решила разделить с нами трапезу? — поинтересовался староста и поставил передо мной тарелку с запенкой, как только я заняла место за столом. — Не знаю, как остальным, а мне тебя не хватало.
— Ой лис, какой же ты лис, — рассмеялась Камилла, подмигивая мне, — и чего ты хочешь добиться от Виданы?
— А ты не лучше, — отпарировал Северус, — мало того, что раскусила меня, так еще вслух и рассказала об этом. И кто из нас лиса?
— Так, представители очаровательной рыжей парочки, чего вы на самом деле хотите? — включилась я в маленькую сценку, наблюдая улыбающиеся лица Ильгуса и Ардера. А Гермита и Леонард, подошедшие к столу, попросили, — нас подождите, мы тоже хотим услышать, что они задумали.